— Если честно, милорд, после вашей исповеди я считаювас еще более отважным.
Йену нужно было время, чтобы осмыслить это заявление.
— Вы не похожи на других женщин, — заключил оннаконец.
— Я долго ждала, пока вы поймете это, милорд, —тяжело вздохнула Бьянка.
— Йен, — поправил ее он.
— Йен, — повторила она.
— Поцелуй меня, — попросил он.
— Поцелуй меня, — эхом отозвалась она.
Глава 20
Йен был как никогда доволен собой. Его ранняя поездка кРиальто оправдала его надежды, он нашел именно то, что искал. Граф вынужден былпризнать, хотя и неохотно, что его ощущение благополучия вызвано не столькоудачной деловой поездкой, сколько тем, что Бьянка неоднократно за сегодняшнееутро назвала его милым. И это несмотря на то, что она теперь знала его страшнуютайну.
Однако Йен решил, что, несмотря ни на что, не изменит своегоповедения, чтобы не выглядеть по-дурацки, если окажется, что она лжет. Ведь онапо-прежнему оставалась подозреваемой в убийстве — да и в любом случае хитроумияи коварства ей не занимать. Поэтому когда раздался стук в дверь, Йен пригласилвойти своим обычным тоном и поспешил придать лицу традиционно бесстрастное ивместе с тем решительное выражение. Ему стоило труда не приветствовать Джорджои братьев Арборетти с радушием, на которое он был настроен, и не поделиться сними тайной. Он предпочел держаться как ни в чем не бывало.
Ему удалось убедительно сыграть себя прежнего, надменного инеприступного.
Пока слуги шеренгой вносили стулья и прохладительныенапитки, Арборетти не сводили пристального, пытливого взгляда с Йена, но стоиловсем рассесться по местам, как все переключили внимание на Себастьяна.
— Я созвал вас всех здесь, не дожидаясь завтрашнеготрадиционного собрания. Как вам известно, вчера я довольно рано покинул бал,потому что у меня была назначена встреча. — Себастьян вытянул вперед руку,не позволяя Тристану перебить себя. — Я виделся со своим кузеном Салимом.
Отец Себастьяна, единственный сын Бентона Уолсингема и егожены-венецианки, унаследовал громкое родовое имя матери и отцовскую страсть кпутешествиям. Будучи потомком прославленного рода Долфинов, он долгие годыслужил Венеции на посту посла и эмиссара в Османской империи. Находясь там подолгу службы, он влюбился в турчанку и женился на ней. К тому же выбрал необычную женщину, а одну из дочерей правящего султана. Себастьян родился ипровел первые годы жизни во дворце, но смерть султана, его дедушки, вверглаТурцию в пучину ожесточенной борьбы за власть между правительственнымигруппировками, одна из которых — антивенецианская — набрала особенную силу.Когда политические отношения между Венецией и турками стали враждебными, семьяперебралась в Венецию. За последние несколько лет в период правления дядиСебастьяна отношения улучшились до состояния нестабильного мира. Салим, младшийсын султана, иногда гостил в палаццо Фоскари и пользовался дружескимрасположением всех Арборетти.
— Салим здесь? Почему же ты не пригласил его вчеравечером сюда вместо того, чтобы стремительно скрыться? — поинтересовалсяКриспин, не сомневаясь, что Себастьян их разыгрывает.
— В том-то и дело, что его как бы здесь и нет. Онпутешествует под видом одного из правоверных из свиты султана.
Тристан, Майлз и Криспин воскликнули в один голос:
— Салим? Правоверный?!
Это никак не вязалось с их воспоминаниями о последнем визитеСалима в Венецию. Тристан не мог забыть, как Салим самозабвенно предавалсяпороку в обществе четырех юных проституток, а Майлз до сих пор задыхался отволнения, стоило ему вспомнить круговой «десерт», который организовал Салим набанкете в честь Арборетти.
— Никакого вина, никаких женщин, никаких выходов в свет, —весело посмеиваясь, кивнул Себастьян. — Он полночи описывал мне лишения,которые вынужден терпеть, в самой жалобной манере, на какую способен.Разумеется, он рисковал нарушить инкогнито, связавшись со мной только для того,чтобы навести справки о самых порядочных куртизанках города. Между делом онобмолвился кое о чем, что может оказаться для нас важным. — Себастьянвернулся к серьезной теме: — Очевидно, что воссоединение Османской империиоказалось делом гораздо более сложным, чем предполагал мой дядя, и теперь емукрайне необходимо военное снаряжение. Как вам известно, Англия и Португалия —единственные державы, которые намерены продавать порох туркам, поскольку толькоим турки никогда напрямую не угрожали. Пользуясь привилегией монополии, они взвинтилицены в тысячу раз. Салим утверждает, что по тщательным подсчетам бухгалтериисултана дешевле перевезти Константинополь в Новый Свет, чем купить оружие укоролевы Елизаветы. Естественно, что султан склоняется к тому, чтобы приобрестиэтот груз на черном рынке. Команда корабля, на котором прибыл Салим со своимисоотечественниками, должна была войти в контакт с экипажем судна венецианскойторговой корпорации, готовой поставить сотни тонн пороха.
Себастьян выдержал паузу, чтобы его слова произвели большийэффект. Даже несмотря на нынешний нестабильный мир, венецианцы продолжалинастороженно относиться к туркам, своим давним врагам. Поэтому продажакакого-либо вооружения Османской империи могла рассматриваться не только какоскорбление, но и как предательство государственных интересов. Тысяча тоннпороха, если с ним умело обойтись, могла взорвать и стереть с лица земли всюВенецию целиком, а оставшихся двух сотен хватило бы на то, чтобы добить тех,кто чудом уцелеет. Сделка, о которой Салим поведал Себастьяну, могла считатьсягосударственной изменой особо крупного масштаба.
— Встреча состоялась? — Даже в этой серьезнойситуации Йену стоило труда держаться с мрачным видом. Удивительно, как емураньше удавалось быть таким постоянно!
— Нет. Судно не пришло на встречу, зато явился эмиссари пообещал доставку меньшей партии товара, но за те же деньги.
— Дайте подумать. Они сказали, что могут доставитьсемьсот тонн? — На лице Тристана не осталось и следа его всегдашнейулыбки, когда он назвал точное количество пороха, вывезенное со складовАрборетти незадолго до взрыва.
— Нет, только пятьсот, — покачал головойСебастьян. — Но турки отказались платить за товар, который не получат авенецианцы не захотели уступить в цене, сославшись на трудности, с которыми импришлось столкнуться при доставке.
— Трудности! — фыркнул Йен. — Вломиться в нашнеохраняемый склад и заплатить кое-кому, чтобы держали рот на замке, — вотуж действительно трудности!
— А с чего ты взял, что это наш порох? — спросилМайлз, откидывая со лба непослушную прядь. — Ведь Себастьян говорит, чторечь шла совсем о другом количестве.
— Да, но по времени два события очень уж близки, —вскинул руку Йен. — Кроме того, совпадает исходное количество. По моемуглубокому убеждению, над нами, Арборетти, нависла серьезная угроза. Рискнупредположить, что наши недруги решили придержать остальное количествовзрывчатки, чтобы сделать эту угрозу еще более ощутимой.
