молиться, чтобы это случилось пораньше.
Тони вышел из душа в халате и плюхнулся в кресло за столом.
– Так, мне стало чуть лучше. Что тут у нас? – он с энтузиазмом открывал одну крышку за другой. – Ты моя спасительница.
Я сделала судорожный вдох и выдох, поворачиваясь к нему и натягивая на лицо улыбку.
– Видимо, не очень хорошая, раз ты в таком состоянии.
– Ну… я бы, конечно, хотел, чтобы ты была со мной двадцать четыре на семь, но…
– На это я не подписывалась.
– А жаль, мы бы прекрасно провели время, я уверен.
Вот он, источник бед за последнюю неделю… Впрочем, если их поцелуй был инициативой Полины, а это вполне вероятно, то… Как легко я могла найти оправдания ему, но не ей.
– Джулс? Ты в порядке?
– Да. Честно. Все в норме.
Я тоже принялась за завтрак, просто чтобы отвлечься.
– Чем займемся сегодня? – спросил Тони.
– Есть что-то, что ты хотел бы посмотреть? – спросила я. Вдруг у него есть предпочтения? Но он пожал плечами:
– Не знаю. С тобой я готов идти куда угодно. А можем и не ходить. Поваляемся в номере, поговорим. Я включу тебе несколько своих новых композиций… – Его голос был таким вкрадчивым и интимным. Будь я прежней Ульяной, повелась бы. К счастью, я излечилась от наваждения.
– Нет-нет, так не пойдет, – улыбнулась я. – Ты в крупнейшем городе Европы, в сердце России. Так, дай подумать… – На самом деле у меня были идеи, куда его сводить. Я открыла еще раз файл с данными от Анны, чтобы проверить, где наши американские гости успели побывать. – Я предлагаю съездить на ВДНХ.
– ВДНХ?
– М-м-м, сейчас это огромный комплекс для выставок и парк. Рядом есть Останкинская телебашня, с нее открывается великолепный вид на город. – Да, ВДНХ – это прекрасная мысль. Есть где побродить, можно показать архитектурные красоты плюс башня. Сама я была там еще девочкой. Так почему бы не освежить воспоминания? И была у меня еще одна идея. – А еще я покажу тебе косаток.
– Косаток? В Москве?
– Ты же не думал, что океанариумы бывают только в Калифорнии?
Мы начали с прогулки от главного входа и дошли до «Москвариума». Тони рассматривал павильоны. Просил сфотографировать его то там, то тут. Меня снова наполнила гордость за родной город, потому что Тони был искренне восхищен всем, что видел. Наконец мы добрались до океанариума. Догадываюсь, что с лос-анджелесским он не сравнится. Мы с Тони ни разу туда не сходили, но я знала, что он огромен. Может, зря я пыталась поразить его тем, что он уже видел, но Тони, даже если и не был впечатлен, не показал виду. Он воодушевленно рассматривал всевозможных рыб, скатов и крокодилов. Мы долго наблюдали за нерпами, а потом пошли к косаткам.
Я не была ярым защитником прав животных и никогда особо не задумывалась о вреде или пользе океанариумов. Да и где бы еще я смогла увидеть прекрасных китов? Но почему-то, глядя на то, как в замкнутом пространстве огромные животные нарезают круги, мне стало грустно. Я коснулась руки Тони, привлекая к себе внимание.
– Прости, но мне хочется уйти.
– Хорошо.
– Ты не против?
– Нет.
И мы быстро направились к выходу.
Я чувствовала себя ужасно неловко, мне казалось, что я все испортила. Пока мы шли к башне, я вела внутренний диалог со своей совестью.
– Джулс, что с тобой?
– Ничего. Просто… так глупо себя чувствую.
– Из-за чего?
– Не надо было тебя туда вести. Можно было просто погулять. А еще лучше не ездить далеко, а сходить в Алмазный фонд или Исторический музей в Кремле.
– Я не понимаю тебя. – Он выглядел и правда взволнованным.
– Не знаю, как объяснить. Я люблю свой город, мне нравится здесь все. И я хотела показать тебе его лучшие места. Помнишь, тогда… давно, когда мы еще не были вместе, мы шутили, что ты приедешь, а я покажу тебе мою Москву. – Он кивнул, внимательно слушая меня. – Так вот… это не то, что бы я хотела показывать. Я думала, что это будет весело и интересно, но на самом деле… как-то грустно. Ты меня понимаешь?
– Да. Не расстраивайся… Было и правда интересно.
– Все, больше никаких экспериментов и только туристические места, – сказала я преувеличенно бодро.
– А мне нравится, что ты пытаешься действовать нестандартно. Вернусь в Эл-Эй, у меня спросят, что ты видел в Москве? Был на Красной площади? А я им – да, а еще я гулял по ВДНХ. Ну круто же? Они офигеют и будут долго спрашивать, где это и что это.
Я рассмеялась и сказала с облегчением:
– Спасибо. Это много значит для меня.
– Не за что, детка.
– В конце концов, это твоя вина, – я попыталась пошутить, игнорируя волнение, которое вызывало во мне его babe, обращенное ко мне. – Нечего было втягивать меня в это. Мог бы нанять профессионального гида.
– Но я не хочу никакого гида! Я хочу тебя. Идти рядом с тобой, смотреть на Москву с тобой, говорить с тобой.
У меня перехватило дыхание. Знакомое ощущение радости и трепета, которое я испытывала, когда он замечал меня еще до наших отношений, наполнило сердце, и мне потребовалось какое-то время, чтобы одернуть себя. Но по его улыбке, которая зеркалила мою, я понимала, что мне не удалось скрыть свои чувства, и от этого я улыбнулась еще шире. Это было ужасно глупо, но я ничего не могла с собой поделать.
– Тогда мы сейчас с тобой вместе посмотрим на нее с высоты в триста метров. Идем скорее.
Я подавила порыв взять его за руку, просто пошла чуть быстрее, обернувшись, чтобы убедиться, что Тони поспевает.
* * *
Москва сверху такая красивая. И пусть погода не радовала солнцем, но мне даже нравилось. Прохлада воздуха хоть как-то успокаивала меня и мое запутавшееся сердце. По дороге к башне мы перекусили в одной из палаточек на ВДХН, так что первым делом отправились на экскурсию, а потом уже собирались пойти в ресторан.
Тони удивился тщательному досмотру на входе. Я предупредила его, чтобы он всегда с собой носил паспорт, и тот действительно лежал во внутреннем кармане его куртки. Мы не стали ждать экскурсовода, взяли аудиогид. Конечно, с того времени, как я была здесь последний раз, тут все изменилось. И я вместе с Тони удивлялась, поражалась и, разинув рот, переходила от стенда к стенду. Я еле заставила Тони ступить на стеклянный пол на смотровой площадке, чтобы он посмотрел на раскинувшуюся под
