милым».
— А что думаешь ты?
— Что я думаю о тебе? Сейчас ты для меня загадка, но если бы я встретила тебя в первый раз, то сказала бы, что ты высокомерный, эгоцентричный и с огромным самомнением.
— Ай, как обидно, — сказал он, хотя и не выглядел хоть сколько-нибудь удивленным. — Ты всерьез считаешь меня эгоистом?
— Я годами ходила к психологу в попытках отпустить все то дерьмо, произошедшее с нами в детстве. И теперь ты написал книгу и достиг успеха, поведав мою историю всему белому свету, — я взмахнула рукой в его сторону. — А потом ты нарисовываешься в таком вот виде? — я покачала головой. — Хотела бы я не злиться так сильно, потому что нужно стараться держаться за хорошие воспоминания. У нас ведь так много хороших воспоминаний.
— Я хотел бы держаться за тебя, — быстро сказал он. — Но я не могу, потому что слишком сильно опоздал.
— Ты не можешь поступать так со мной спустя столько времени. У меня есть жизнь.
— Не злись на меня, Эм. — Я заметила мальчишескую дерзкую искру в его взгляде. — Что же касается книги — дочитай ее до конца, если захочешь. Переживи это все ради себя — не ради кого-то еще. — Он покачал головой, потом резко вскинулся и позвал официантку. — Счет, пожалуйста!
— Что, уже? И это все? В книге ты все перевернул так, словно это я виновата. Но не я нас предала, а ты! Ты и правда слишком сильно опоздал, Джейс, и винить можешь только себя!
— Все, что я написал в книге, имеет свои причины. Я надеялся, ты поймешь… поймешь, почему я изменил конец того дня. Я надеялся, что если напишу от лица Эмерсон, это поможет тебе лучше понять ее мысли и выборы, но похоже, ты до сих пор не пережила обиду.
— Ты говоришь так, будто написал книгу лично для меня, — возмутилась я.
— Так и есть, — сказал он тихо. — Помнишь ту цитату из Воннегута? Это ты мне ее пересказала. Когда я писал историю про семью муравьев…
Я отрицательно покачала головой, но я, конечно же, помнила.
— Что-то вроде: «Пиши для одного-единственного человека»?
Официантка принесла счет, и Джейс протянул ей карту, даже не взглянув на цифры.
— Но большая часть твоей книги была вообще не о нас. Все, что случилось после той ночи — абсолютная выдумка.
— Я же не сказал, что она «про тебя», а сказал «для тебя», но давай оставим все как есть. — Он поставил подпись на чеке, встал и протянул мне руку. — Я провожу тебя домой.
— Это необязательно.
Он взял меня за руку и осторожно потянул за собой.
— Пойдем.
Два квартала мы шли плечом к плечу до моей квартиры. Я знала, что оба мы думали об одном и том же: как хорошо и правильно снова идти рядышком.
— Как твоя мама? — спросила я.
— Хорошо. Завязала. Живет в Фили. Мы переехали туда после того, как я сдал Ника.
Ник был Кэлом Младшим в книге. А я и не знала об этом. Теперь ясно, почему их дом оказался заброшен, когда я вернулась в Огайо.
— Это хорошо, Джейс. Рада слышать.
Он поднялся со мной по лестнице и довел до самой двери. Я повернулась, прислонилась к двери и долго смотрела на него. Он не отвел взгляда. Я не знала что делать и что говорить. Знала только, что не могла снова потерять его.
— Джейсон?
— Да?
— Я не могла сказать раньше, но я очень горжусь тобой. Правда горжусь, что, несмотря на все, что с нами было, ты не сдался.
— Я тоже тобой горжусь. Хотел бы я, чтобы ты тоже поняла, какая ты удивительная.
— Думаешь? — сказала я, покраснев.
— Знаю.
Пожалуй, это все, о чем я могла просить.
— Я зла, но пытаюсь преодолеть это, Джейс. Я хочу, чтобы ты был частью моей жизни. Но я до сих пор с Тревором.
Я посмотрела на него снизу вверх, когда он подошел ближе.
Он смотрел на меня с легкой, натянутой улыбкой. Во взгляде читалось благоговение и что-то еще… кажется, смирение.
— Друзья? — прошептал он.
Я кивнула.
— Ты надолго в Сан-Диего?
— Завтра я еду домой, а на следующий день уезжаю в тур на презентацию книги. Двенадцать городов.
— Это же замечательно!
— Разве?
Между нами было столько напряжения, но большинство слов остались невысказанными.
У меня сел голос.
— Я думала о том нашем дне в сарае.
— И чем ты в это время занималась?
— Прекрати, — сказала я игриво.
— Я шучу. Не странно ли: у нас было так мало… и одновременно казалось, что у нас есть все на свете, да?
— Да.
Он взял мои ладони в свои, медленно и грациозно прильнул ко мне и нежно, сладко поцеловал в губы, как в наш самый первый раз. Я закрыла глаза в попытке удержать момент, но его губы исчезли слишком рано.
Синди распахнула дверь и протянула руку мимо меня.
— Здравствуй, Джейсон, мы так много о тебе слышали!
— Здравствуйте. Очень рад познакомиться. Синди, я полагаю? — сказал он, пожав ее руку.
— Да, это я, а это моя партнерша, Шэрон.
Синди была какой-то восторженной. Странно. Я посмотрела на сидевшую на диване Шэрон, которая тоже широко улыбалась.
— Однажды я слушал ваши лекции несколько лет назад, — сказал Джейс.
Я повернула голову в его сторону.
— Где это?
Синди ответила за него.
— Ах да, кое-какие мои ранние лекции транслировали по кабельным образовательным каналам.
В этом был смысл — Джейс всегда смотрел телевизор или читал.
— Бесплатный колледж, здорово же, — сказал он.
Синди и Шэрон захихикали. Невероятно, но ослепительная ухмылка Джейса очаровала даже моих теток-лесбиянок.
— Что ж, дамы, мне пора идти.
— Погоди-ка, — я бросилась в кухню, выхватила из ящика стикер и нацарапала на нем свой телефон и электронную почту. Протянула их Джейсу. — Как будешь в Сан-Диего, позвони.
Кивнув, он взял листик и сунул его в карман.
— Обязательно. Спокойной ночи, Эм.
Он поцеловал меня в щеку и ушел. Глядя, как он сбегал по лестнице, я чувствовала, что нам снова пятнадцать.
И слышала, как Шэрон сказала.
— Он назвал ее «Эм». Как это мило!
Позади меня Синди произнесла:
— Мы ничего не говорим, но ты сама понимаешь, что мы чувствуем.
Я стала бесцельно слоняться с опущенной головой, а они наблюдали за процессом осознания мною произошедшего.
— Хочешь поговорить, милая? — спросила Шэрон.
— Нет, лучше пойду спать.
Я не могла совладать с мыслями.
Лежа в кровати, я мысленно вернулась к тому, что на самом деле случилось в тот последний день в нашем сарае.
