лишней деликатности ткнул ему пистолет в основание позвоночника, быстро обыскал его и нашел «Вальтер-П38» – дрянной пистолетишко для дилетантов. Настоящим оружием Таля были его мощные мускулы, которые беспомощно вздулись, пока я обшаривал его карманы. Жаки выволок из машины жениха, и мы поставили их рядом. Я держал их на прицеле. Таль попытался что-то сказать, но я оборвал его: «Заткнись». К моему удивлению, он замолчал. Жаки отогнал обе машины за близлежащий холм и выключил свет. Потом перенес сумки в «БМВ», которая, хоть и осталась без фары, но в остальном выглядела вполне прилично. На штанах жениха начало расплываться темное влажное пятно. Он весь трясся, и я испугался, что еще немного, и его хватит инфаркт. Таля тоже трясло, но не от страха, а от злости.
– Если бы не пистолет, я бы тебя в порошок стер! – Он бессильно сжал свои огромные ладони. – Раздавил, как клопа!
И тут на меня накатило. Я ждал этого с той минуты, когда увидел Рони убитой. Я знал, что эта волна безумного, неистового бешенства настигнет меня в самый неподходящий момент, и не был к ней готов. Я отдал пистолет Жаки, который машинально взял его, не понимая, что происходит. Потом, посмотрев мне в лицо, он поднял руку с пистолетом:
– Это плохая идея, Джош.
– Я знаю. Если со мной что-то случится, просто прострели ему коленную чашечку и уезжай отсюда. Вы с Кравицем знаете, что делать.
На старой станции горел одинокий фонарь, который бросал на влажный песок пятно света. Я ступил в этот блеклый круг.
– Давай, – сказал я Талю. – Голос у меня сорвался, и я прочистил горло: – Посмотрим, на что ты способен.
В его лице мелькнуло нечто вроде злобной улыбки, больше похожей на звериный оскал. Огромные руки прочертили в воздухе резкую дугу. Вслед за мной он сбросил верхнюю одежду и остался в одной футболке. Сделав шаг ко мне, он выбросил вперед здоровенный кулак. Я не сдвинулся с места, лишь отклонил корпус, и рука пролетела мимо. На мгновенье он потерял равновесие, и я, воспользовавшись этим, залепил ему в ухо.
Честно говоря, это был неравный бой. Таль был настолько здоровым, что никто никогда не пытался проверить его в деле. Он был неуклюж до отвращения и не очень понимал, что ему делать со своим устрашающе могучим телом. Кроме того, как всякий непрофессионал, собираясь нанести особенно мощный удар, он на мгновение прикрывал глаза. А я был профессионалом. И я был очень зол. Мне уже доводилось бывать в таких местах, где никто не разнимает дерущихся, и вообще-то я достаточно крепкий парень. Я выплеснул на него все отчаяние последних дней. Снова и снова лупил его по болевым точкам. Под дых, по ушам, по коленям, в пах. Он был невероятно, по-бычьи, силен. Он мог выдержать больше, чем кто бы то ни было. Руки у меня отяжелели, и я сказал себе, что сейчас он должен упасть. Что он просто обязан упасть, неважно, насколько он крепок. Мы оба медленно кружили в мертвенно-бледном пятне света. Дважды ему удалось меня достать. Один раз в плечо и один раз в грудь. Оба раза мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание. Но это была лишь секундная дурнота. Слабеющими кулаками он молотил воздух вокруг меня. После одного из ударов в пустоту, в который он вложил остатки сил, он замер на месте, тяжело дыша. Тут я нанес ему страшный удар в живот. Он согнулся.
– Падай, – простонал я, – падай.
Словно в кошмарном сне, я наблюдал, как он медленно выпрямляется. С залитого черной кровью лица на меня смотрели его ненавидящие глаза. Сконцентрировав всю массу тела на кончике кулака, я нанес ему хук справа. Он сделал полный поворот вокруг своей оси и рухнул на землю. Я не протянул по-джентльменски руку, чтобы помочь ему встать. Вместо этого я наступил ему сапогом на запястье и вдавил его лицом в песок. Потом я каблуком перевернул его, чтобы он не захлебнулся собственной кровью, и, совсем обессиленный, дополз до Жаки. Рядом слышался тихий свист, и я не сразу сообразил, что этот звук издают мои собственные легкие. Это заставило меня задуматься, не сломаны ли у меня ребра. Опираясь на плечо Жаки, я внимательно посмотрел на нарядно одетого юношу.
– Я не буду с тобой драться, – сказал он по-английски.
Его голос доносился до меня как будто издалека. В памяти всплыло лицо, по которому, лаская закрытые глаза, струилась темная прядь.
– Я тоже не буду с тобой драться.
– Я могу идти?
– Именно это ты и сделаешь. Пойдешь.
Ключи от «Рено» мы бросили там. По дороге остановились около телефона-автомата, и я позвонил рабби. Он тут же снял трубку. По-видимому, ждал сообщения от Таля.
– Это Джош.
– Мне нечего тебе сказать.
– Да ну? Когда я звонил тебе последний раз, ты как раз хотел сказать мне очень много.
– Это было тогда.
– Будет лучше и сейчас сделать то же. Мы перехватили Таля и жениха Рели по дороге из аэропорта.
Повисло молчание. Потом он осторожно произнес:
– Чего ты хочешь?
– Для начала встретиться.
– Где и когда?
Я глянул на часы. Без четверти двенадцать.
– В два часа. На стоянке у пляжа «Кантри-Клаб», рядом с отелем «Мандарин». Знаешь, где это?
– Я найду.
– Приходи один. Или в следующий раз увидишь свою дочь упакованной в мешок для трупов.
– Хорошо. Только не трогай ее.
Я вышел из телефонной будки и посмотрел на небо. Там собирались тяжелые тучи. В воздухе пахло свежестью скорого дождя.
– Через два часа, – сказал я Жаки.
– Поехали, сообщим Рели и Кравицу.
– У нас есть еще немного времени. Давай сначала где-нибудь перекусим. Я страшно голоден.
13
Мы с Жаки сидели в пабе «Кинг Джордж». Перед нами стояли тарелки с салатами и фаршированными овощами, к которым мы даже не притронулись. Только стаканы с пивом постепенно пустели. Без четверти час Жаки одним торопливым глотком прикончил свой третий стакан.
– Двинули?
Я встал:
– Пошли.
Мы расплатились и вышли на улицу. Возле «БМВ» он вдруг протянул мне руку немного нелепым, но трогательным жестом. Я пожал ее. Позади нас, взвизгнув тормозами, остановилась машина, из которой выпрыгнули две фигуры с пистолетами в руках. Они были в гражданском, но их стремительность, как и резкая манера тормозить, никого не могли обмануть, – это были полицейские. В сущности, этого следовало ожидать. У полиции везде свои люди, их разведка умеет работать, и уж если они ищут тебя, то, как правило, находят. Я покосился на Жаки, и он
