Виктория, 48 лет, место жительства на момент опроса — г. Соледар
«Украинцы обстреливать город Соледар начали с 24 мая. Русские сильно потом вошли. С 24 мая были такие вот очень страшные взрывы, воронки огромные и именно среди жилых домов это было. Это был центр города возле магазина “АТБ”, там очень огромная воронка. 4 июня непосредственно возле первого дома у нас по улице Носова, практически на периметр всего дома вот такая воронка была. Это один из самых первых домов, который пострадал очень сильно. Это дом призрак, это 4 июня было. И с 24 мая у нас по нижней части город.
ВСУ стреляли. Выстрел — взрыв, выстрел — взрыв. Выстрел — раз, два, три, четыре, пять — взрыв.
По приходу их в город ВСУ говорили о том, что выезжайте, города все равно не будет. Это еще они нам говорили в мае месяце. То есть приходят эвакуационные машины, приезжают волонтеры, выезжайте, “мисто иснувати не буде” (“город существовать не будет”). Это лично я слышала, такие слова были сказаны. Поэтому выводы делайте сами, как это зайдя в абсолютно целый хороший, здоровый, красивый город, где еще нигде никакой техники, ни вражеской (как они все время это говорят: “рус-ня”, “орки”), нигде даже приблизительно ничего не было, и уже такие выводы они знали, делали, что “мисто иснувати не буде, виезжайте звидсы”».
Свидетельство № 241
Комарович Василий, 73 года, место жительства на момент опроса — г. Волноваха
«Вы видите, здесь все мое имущество сгорело. Ну я остался, как бомж, больше ничего не имею. Вот и все. Это город Волноваха, где я всю жизнь свою прожил. С детьми и супругой.
Я ходил к ним, просил украинских солдат: “Отъедьте, ребята, отображите. Поедьте в посадки, там посадки стоят”. Вони: “Нет, нас сюда прислали вас защищать”. Я говорю: “Ну да. Вы стоите сзади меня и меня защищаете. Обычно я должен был за вашими танками стоять и “Хаммерами” и шоб вы это. Шоб вы это самое, меня защитили”. “Нет, нас прислали, мы никуда не уедем”. Ну я побеседовал и прийшов назад, но сказали так: “Так, батя, иди!”
Я у них спрашивал: “Ну зачем вы пришли? Мы вас не ждем”. Ну они утверждали одно: “Да, вы же ждете российские танки”.
На 7 марта получили вот расстрел дома. Первый прилет был на третий этаж. Вот сюда в эту квартиру. Снаряд кумулятивный, взрывной, ну зажигательный. Наташа еле выскочила из квартиры. Если бы я остался здесь, вот в этой там спальне, я бы сгорел. В этой, на третьем этаже, квартире женщина сгорела. Она не смогла выбраться. После взрыва обвалилась с перестенки, и у нее железная была дверь, и она заклинила, и она там сгорела. Живьем сгорела. 72 года женщине было. Это защитники наши сделали».
Свидетельство № 242
Губина Лидия Павловна, место жительства на момент опроса — г. Рубежное
«Были попадания в наш дом, через крышу в 1-й и 2-й подъезд. Пятиэтажный дом. Возле подъезда было не одно попадание. Стекла повылетали везде. Попадание это 100 % были ВСУ. Мы знали, где находились они и где находились другие. Войска ЛНР не то что далеко были, они были за пределами города и с другой стороны, а прилеты шли со стороны ВСУ. Они целенаправленно в школы и дома. У нас там рядом 7-я школа, и в нее тоже не один раз попадало, она горела».
Свидетельство № 243
Шолохов Игорь Владимирович, 58 лет, место жительства на момент опроса — г. Артёмовск
«Россиянами тогда еще не пахло, месяца 2—3 назад. Туда летит мина и потом обратно, ВСУ как в биатлон играли. Все падало в жилые массивы, в садик и школу, где они присутствовали. Там просто центра города нет, он уничтожен, стерли с лица земли, когда русскими еще не пахло, а их уже начали уничтожать. Им нужна была просто проданная земля. Донецкая область очень богатая, здесь есть все ископаемые. Все у нас работало при СССР и Януковиче, и тут на тебе. Пчеловод пришел до власти и после него конфетный барон, и началась вся эта катавасия».
Свидетельство № 244
Стоянова Наталья Николаевна, место жительства на момент опроса — г. Волноваха, ул. Строителей
«7 марта был прямой прилет в мою квартиру. Улица Строителей, 9. От этого она загорелась. Разрушились все перестенки. Перестенок соседней квартиры, и начался пожар. В соседней квартире жила Гапи Надежда Николаевна. 73 года ей было. Ну и когда начался пожар, она, по всей видимости, пыталась выйти, но дверь была заклинена, и она, видно, потеряла сознание и сгорела живьем.
Я услышала выстрелы и поняла, что летит в сторону нашего дома, и из квартиры выскочила. Только на улицу выбежала и увидела прилет в зал моей квартиры, и сразу начался сильный пожар. Огонь очень сильный был. Температура была невыносимая. Двое суток невозможно было зайти в подъезд, потому что плавилась подошва обуви. 7 марта в 6:20 утра.
Стреляли украинцы с поля из-за общежития. Возле общежития было два танка, один возле теплосети (котельной) и один между гаражами. Два “Хаммера” и БТР.
Русских войск здесь не было. Украинские в город стреляли и здесь стреляли. Для чего это все было, я понятия не имею. Они сказали, идут наступления русских, а мы вас защищаем. Стреляя по нашему дому».
Свидетельство № 245
Голикова Вера Мироновна, 87 лет, место жительства на момент опроса — г. Донецк, ул. Электросварщиков
«Утром 22 августа 2022 года были большие обстрелы. Все били, били, потом вот эти пошли. Все это начало десятого. Да, а потом один обстрел — бах, сын выскочил отсюда, а я ж там. Он выскочил и кричит: “Бегом, мам, в эту”. Второй бах, черт его знает, он говорит: “Выстрелы, глянь, какие, они не такие должны”.
