нахожу источник скверны, осмотрев всё тело капитана. Ужасающие очаги вспухших закупоренных синих вен расходятся больше всего от рук, правая от кисти до локтя почти вся почернела.
— Видишь это? — киваю на очаг поражения. — Похоже, его отравили.
Райдо лишь морщится. Яд — оружие труса, и никто не любит тех, кто использует подобную дрянь. В значительной степени потому, что от неё тяжело защититься.
Я же двигаюсь к мечу капитана и внимательно его осматриваю. Клинок оголён, ножны лежат на постели, а само оружие — недалеко от Эйрина. Отступив в сторону, изучаю положение тела.
— Посмотри, капитан, даже умирая, постарался подать нам знак.
Умник тоже присматривается. Покойный нелепо распластался на полу, словно напился и заснул, не добравшись до кровати, но одна из его рук вытянута в сторону клинка.
Оторвав кусок простыни и обмотав свою руку, поднимаю меч за лезвие. В тёмной кожаной обмотке рукояти виднеются едва заметные крупицы серого порошка.
— Взгляни, — говорю я и протягиваю другу оружие. — А вот и сам яд…
— Н-да… Тут не только лекарь нужен, но и алхимик. Сейчас займусь этим, — Райдо направляется к выходу.
— Спасибо. Никого пока сюда не пускай. Я продолжу осмотр. Может, найду причину, почему его убили… — говорю с надеждой, которая едва теплится.
Уж больно много загадок в произошедшем.
Отдельно меня интересует вопрос, как убийца проник внутрь, если его никто не видел в казармах? Оконная рама не тронута, на ней нет следов. Похоже, убийца вошёл через дверь и через неё же вышел. Мистика… Можно было бы списать произошедшее на Тенеплётов, но капитан бы не позволил такой падали убить себя… Да и демоны обычно используют яды на своих клинках, а не мажут ими чужие…
Умник уходит, а я дальше изучаю комнату, вспоминая первоначальную обстановку. Прикроватная тумбочка, табурет, книжный шкаф у стены и… небольшой свежий след возле него.
Такой обычно остаётся, когда мебель передвигают с места на место. Значит, всё же его убили не просто так. Что-то искали.
Решив проверить свои догадки, я начинаю методично перемещать немногочисленную мебель в комнате. И вскоре мои подозрения подтверждаются — на стыках деревянных половиц обнаруживаются характерные сколы и царапины, явно оставленные в спешке. Кто-то определённо искал здесь тайник, причём совсем недавно. Вот только удалось ли этому «кому-то» добиться успеха?
Я опускаюсь на колени и начинаю внимательно изучать каждую половицу, каждый сантиметр пола. В нескольких местах взгляд выхватывает подозрительные следы — будто кто-то ковырял доски ножом или рычагом. Пытаясь нащупать скрытые полости, я простукиваю пол, но безрезультатно. Тогда, прибегнув к своим способностям, я призываю Оплетающие Побеги. Направляю их в каждую щель, каждую трещину в полу и стенах, стараясь не упустить ни единой детали.
Однако и тщательный «осмотр» не приносит результата. Похоже, тайник Эйрина, если он и был здесь, надёжно скрыт от посторонних глаз. В растерянности я уже готов сдаться, когда мой взгляд внезапно выхватывает один из камней возле кровати. В отличие от других, он выглядит неплотно подогнанным, будто вставленным в спешке. Небрежность, на которую способен лишь тот, кто торопился скрыть следы…
Усилием воли направляю побеги прямо на этот камень, заставляя их проникнуть в малейшие зазоры. Медленно, но верно тонкие, но сильные стебли оплетают его и тянут на себя. Камень поддаётся с неожиданной лёгкостью, открывая моему взору тёмную нишу.
Радость оказывается преждевременной. Может, раньше там что-то и хранилось, но сейчас пусто. Я нахожу ещё несколько таких же тайников, но там лежат личные вещи Эйрина. Немного денег, свитки с огненными техниками, отмеченные родовой печатью капитана. Взгляд цепляется за какой-то детский рисунок, напоминающий мне о Лин, и о том, как я рисовал сестру, а она — меня. Хотя бы в этом деле я был лучше её.
Побеги добираются до потолка и проникают в полость между балками. Сделав себе лестницу из растений, поднимаюсь выше и аккуратно вскрываю перекрытие между этажом и крышей. Тут темно. Пошарив рукой в открывшемся пространстве, нахожу лишь клочок бумаги. Неровные размашистые иероглифы говорят, что писался этот текст, скорее всего, в спешке. На нём список имён. Я пробегаю взглядом и понимаю, что почти никого из них не знаю. Лишь некоторые имена и кланы кажутся смутно знакомыми. Клан Тёмной Лазури… Да, это один из сторонников, поддерживающих отца Зено. Кто они все такие?..
Спрятав находку, я ещё раз внимательно проверяю комнату и только потом, убедившись, что ничего не упустил, позволяю войти лекарю и алхимику. Первый — достаточно молодой парнишка, но, несмотря на это, он быстро подтверждает мои слова.
— Капитан был отравлен неизвестным мне токсином, стремительно парализовавшим всё тело. Умирал он мучительно, — сглотнув, произносит он.
— Как ты это понял? — не выдерживает любопытный Райдо, стоящий на пороге.
Вздохнув, лекарь объясняет:
— Это легко видеть по следам заражения и тому, как закупоривались вены, — он, словно на лекции, проводит пальцем, не касаясь кожи. — Вот в этих точках Эйрин старательно сопротивлялся, пытаясь блокировать заразу с помощью своей Ки и техник, что замедлило распространение отрпвы, но вызвало невероятные мучения.
Старый алхимик нас не радует. После изучения оружия он заворачивает его в специальную тряпицу и говорит:
— Действительно, на рукоятке меча есть какое-то вещество. Вернее, его остатки. Точно пока ничего нельзя установить. Мне потребуется провести ряд исследований, чтобы выяснить, что это был за яд, — он уходит, оставив нас без ответов.
— Заканчивайте здесь, — говорю я Райдо.
— А ты куда? — смотрит на меня друг.
— Начну допрашивать солдат. Возможно, наш убийца не так далеко, как может показаться.
Однако мои планы поучаствовать в расследовании рушатся, едва успев зародиться. Вскоре в комнату врывается запыхавшийся посыльный с приказом от Кариссы — явиться к ней немедленно. Бросив на Райдо извиняющийся взгляд, я спешу в командный центр.
Переступив порог кабинета, я с трудом узнаю в сидящей за столом женщине нашего строгого и несгибаемого генерала. Сейчас она выглядит непривычно хрупкой и уязвимой, будто вся тяжесть случившегося разом обрушилась на её плечи. Домашние одежды лишь подчёркивают её бледность и осунувшееся лицо. Карисса откидывается на спинку кресла, словно у неё нет сил даже сидеть прямо. И когда она поднимает на меня глаза, я замечаю в них покрасневшие прожилки сосудов и следы слёз. Неужели эта железная леди, которую я привык видеть непоколебимой и собранной, действительно плакала?
Пытаясь скрыть своё замешательство, я делаю шаг вперёд и склоняю голову в положенном приветствии:
— Генерал, вы вызывали меня?
— Сержант, входи, — устало приглашает она меня.
Военачальница смотрит на меня несколько мгновений, будто собираясь с мыслями. Её
