Цепочка бегунов преодолела последний подъем. Внизу, на пологой поляне среди букового леса показался их лагерь. Скромные, но вполне приличные щитовые домики. Столовая, спортивный комплекс, огромный дощатый настил под навесом, который мог служить и для некоторых занятий на свежем воздухе и как место для вечерних посиделок или общих собраний.
Бегуны прибавили ходу на отлогом нисходящем участке дороги и вскоре были уже в лагере.
Они подбежали к ряду турников.
– По двенадцать подъемов переворотом, потом брусья, потом быстро в душ. До завтрака двадцать минут, – скороговоркой, но четко сказал инструктор.
Чугунов вместе со всеми подошел к турникам. Сделал четырнадцать подъемов, и, проигнорировав брусья, направился к небольшому то ли озерцу, то ли заводи, искусно сделанной возле горного ручейка. Вода в ней была проточная, горная. Он разделся и окунулся в этот маленький бассейн. Разгоряченное тело не чувствовало холода. Он проплыл вдоль края этого небольшого водоема, и только почувствовав, как холод начинает сводить шею, вылез наружу. Да, шея и горло наиболее слабое место при этих ледяных купаниях. Если бы не они, можно было бы купаться раза в три дольше. Он энергично покрутил головой, разогревая шею, и начал растирать прежде всего ее.
С некоторых пор Петр обожал эти контрастные холодные купания, от которых в молодости наверняка бы надолго заболел. Дома он купался в озере с апреля по ноябрь. И здесь не преминул воспользоваться подобной возможностью. Чем сильно поднял свой авторитет у боевиков Юры и Зигфрида.
Что это? Вторая молодость? Или вторая жизнь? Вспомнилась любимая сказка его детства и слова воина-колдуна: «Я Баш Черик, Стальная Голова, дарую тебе вторую жизнь!».
Спасибо тебе за эту вторую жизнь пращур Сварог!
От него валил пар, и кожа имела густо розовый, почти красный цвет.
– Великолепно выглядите, господин профессор. – Де Круа стоял на краю бассейна. Он был одет в легкий комуфляжный костюм. Как будто армейский, но настолько элегантный, что право, можно было представить себе бельгийца в таком одеянии и на светском рауте. Впрочем, может быть, это было глубокое заблуждение простого русского человека, не бывавшего «В Европах».
– Извините, господин профессор, но когда мне сказали, что вы купаетесь в этой ужасной ледяной воде, я не поверил. И решил убедиться сам. Еще раз извините.
Он говорил по-английски.
– Пустое, – по-немецки ответил Петр.
– О, вы говорите по-немецки? Мне было бы удобнее общаться на этом языке, – сказал по-немецки бельгиец.
Петр рассмеялся. Он скорее догадался, чем понял фразу де Круа.
– Нет, господин де Круа. Давайте по-английски. И не используйте сложные фразы. Я говорю по-английски не столь свободно. А по-немецки знаю всего несколько фраз. Хотя не учил этот язык.
– Понимаю вас, – серьезно сказал де Круа. – Я хотел бы переговорить с вами сразу после завтрака. Не возражаете?
– Не возражаю.
Они сидели за столиком, стоящим на краю настила. Этот край приподнимался над склоном, и из-за столика открывался головокружительный вид на долину, залитую весенним солнцем. Петр был одет почти так же как де Круа. Хотя, разумеется, не так щегольски. При начале разговора присутствовали Юра и его давний друг, видный деятель УНА-УНСО Андрей Шкилько, депутат Верховной Рады. Иному неосведомленному человеку могла показаться чуть ли не дикой дружба этих людей, которые вполне могли стрелять друг в друга в Боснии.
Но это совершенно примитивное представление имперских обывателей, начисто лишенных рыцарских понятий. Как великолепно сказал Киплинг
Что племя, родина, род,
Если сильный с сильным
Лицом к лицу
У края земли встает
Сама логика судьбы привела к тому, что Андрей и Юра сначала стали искренними друзьями, потом поняли, что во многом их идеалы совпадают, а потом стали соратниками по общей борьбе.
И в этом проекте Андрей обеспечивал и прикрывал базы на Украине, где соратники Петра, Юры и Зигфрида готовились к русской национально-освободительной революции.
Юра говорил по-английски еще хуже, чем Петр и в разговоре участия не принимал. А Андрей видимо знал гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Он сказал де Круа несколько дежурных вежливых фраз, и многозначительно подмигнув Юре, извинившись, увел его.
Петр и де Круа остались вдвоем.
– Знаете, господин де Круа, мне хочется называть вас «брат Гийом».
– Что вам мешает? – живо спросил бельгиец.
– Все мои предки были свободными людьми. Среди них не было ни одного крепостного раба. Но мне трудно назвать «братом» потомка Меровингов.
– Князья де Круа всего лишь боковая младшая ветвь славных Меровингов.
– Князья, Гийом, князья. – Фраза наверняка была построена неправильно, но Гийом понял.
– Бросьте, Петр. Можно я буду называть вас так?
– Разумеется.
– Что касается Меровингов, то они действительно оставили свои гербы и свою кровь по всей Европе. Везде, где фигурирует медведь с топором, там наш след. В вашем Ярославле тоже.
– Да, Европа действительно была едина в древние века.
– И еще будет!
– Согласен с вами.
– Кстати, Петр, почему ваши победы так активно используют мусульмане? Некоторых из нас это тревожит. Вы знаете, в прошлом году мусульманские экстремисты убили в Бельгии нашего известного поэта. Мы вообще надеемся в вашем лице обрести союзника в борьбе с мусульманством.
– Вы и обрели его. Мы верны нашей клятве. Хотя и не давали ее. Но вы понимаете, о чем я говорю.
– Да.
– Что касается мусульман, то мы лишь временные союзники в данном эпизоде. Наша борьба ведется на пределе сил, и мы не можем отказываться от подобных комбинаций. Вы удовлетворены разъяснениями?
– Вполне. Кстати, о силах и средствах. Я привез с собой еще одну порцию финансовой поддержки. Еще пять миллионов евро.
– Благодарю. Это весьма кстати. Ибо ситуация движется к развязке. Наверное, вы хотели бы прояснить некоторые вопросы?
– Да.
– Боже, мой английский! Как примитивно мы говорим.
– Не волнуйтесь по этому поводу. Тем более я читал в переводе некоторые ваши книги. Мысли просто потрясающие. Не сочтите за примитивную лесть.
– Благодарю. Но давайте, я проясню некоторые вопросы нынешней ситуации.
– Согласен.
– Русский народ был готов к национально-освободительной революции. Не хватало двух вещей. В первую очередь ясной формулировки целей революции. Отрицания российского интернационального государства, прежде всего. И потом средств именно для этой революции. Революции русской, но антироссийской. Я ясно излагаю?
