и, может быть, благодаря этому ГДР и является витриной социализма. Что наши люди: джинсов бы не нашили и колбасы бы не наделали?
– Крамольные вещи говоришь, дорогой Максим. Плохо тебя подготовили в парткоме, и давай не будем эти темы обсуждать при немцах или в присутствии нашей делегации.
Стало темнеть, и они засобирались, потому что не хотели пропустить последний паром. К дому подходили почти в полной темноте, и Максим торжественно зажег газовый фонарь, который освещал улицу так, как его научила фрау Клара. Газовых фонарей в СССР не было.
В субботу Ханс-Юрген с женой приехали за ними по московским меркам рано – в 8 утра. Им предстояла большая программа, и Ханс-Юрген хотел вернуться засветло. Саксонская Швейцария – это природный горный парк с многочисленными песчаниковыми скалами, широкими лесными массивами, ручьями и речушками, вливающимися в Эльбу. Такое название горы получили в 18 веке благодаря двум швейцарским художникам. Многочисленные посетители парка карабкаются на отвесные скалы по специально проложенным тропинкам, а скалолазы – по отвесным каменным стенам.
Ханс-Юрген пригласил их подняться на скальное образование Бастай, где были проложены туристские тропинки с перилами и вырубленными в скалах высокими ступенями. Но и по этим тропкам карабкаться было не просто, и, когда они наконец поднялись наверх, все тяжело дышали.
– Я чувствую себя орлицей, – восторженно воскликнула Лита. Она раскинула руки и подошла к краю скалы. – Смотри, Максим, мы летим над облаками. И она указала ему на легкие облачка, которые проплывали у них под ногами.
– Дорогая, будь осторожна. Пожалуйста, не заходи за защитные перила, – ответил Максим.
Ханс-Юрген сделал несколько фотографий на память и сказал:
– Будем спускаться. Мы еще едем в Кушталь и в Кенингштайн.
В Куштале они поднялись по дороге, называемой «лестницей в небо». Жена Ханс-Юргена не пошла и осталась внизу, а Лита и Максим с трудом преодолели дорогу к смотровой площадке высотой с десятиэтажный дом. Они посетили и Лихтенхайнский водопад, который является одним из известных аттракционов Саксонской Швейцарии. Это небольшой порог на ручье, который вливается в Эльбу. Построенная в 19 веке задвижная плотина периодически открывается и накопившаяся в ней вода низвергается вниз, вызывая бурный восторг у туристов.
Крепость Кенигштайн произвела на них впечатление огромным размером и старинными постройками, спрятавшимися за крепостными стенами. Ханс-Юрген показал им самый глубокий в Европе колодец и рассказал, что его измерял русский царь Петр I при помощи специальной веревки.
После этого на протяжении всего времени крепость постоянно перестраивалась и достраивалась. Сейчас в ней насчитывается около 50 различных строений: гарнизонная церковь, сокровищница, казармы и др. Самым известным, пожалуй, является 152,5 метров в глубину и 3,5 в ширину колодец, один из глубочайших в Европе. Около 400 лет колодец служил единственным источником снабжения крепости водой.
Находившаяся в крепости тюрьма произвела гнетущее впечатление и напомнила Лите о временах гитлеровской Германии. Ханс-Юрген увидел, что она загрустила, и пригласил гостей в ресторанчик отведать местного вина, к которому подавали салями различных сортов на свежевыпеченном здесь же, в крепости, хлебе. Ресторанчик располагался в одном из знаменитых винных подвалов, в котором ранее находились бездонные дубовые бочки вина из коллекции Августа Сильного.
Ханс-Юрген со значением посмотрел на жену, которая в этот день должна была вести машину назад в Дрезден и воздерживалась от алкоголя. Довольный этим обстоятельством, он заказал три бутылки рислинга70 разных сортов, который делали из произраставшего в этой местности винограда. Пили за дружбу между СССР и ГДР, за здоровье и за коммунистическую партию.
Когда Ханс-Юрген был уже навеселе, он обратился к гостям:
– Я так счастлив, что вы приехали. Завтра будет ваша делегация.
Максим стал благодарить его за теплый прием, но Ханс-Юрген продолжал.
– Я вам должен сказать по секрету, что Дрезден есть город дураков. Мы все есть дураки.
Максим и Лита переглянулись. «Что он имеет в виду? – с беспокойством подумала Лита. – Может быть, здесь ошибка перевода?»
Но Ханс-Юрген продолжал называть дрезденцев дураками, объясняя это тем, что они ничего не знают. Наконец, Лита поняла, что Дрезден – это единственный регион в ГДР, в котором невозможно смотреть западногерманское телевидение. Город находился так далеко от границы, что телевизионные антенны не ловили западные программы. Лита и Максим с изумлением узнали, что во всех остальных частях ГДР жители по вечерам смотрят телевидение ФРГ.
Это их особенно впечатлило, потому что в Москве иногда слушали «Голос Америки» и радиостанцию «Свобода», но об этом было не принято говорить: дурным тоном являлось и публичное обсуждение передач этих радиостанций, потому что это могло свидетельствовать о диссидентских настроениях. Лита и Максим заулыбались, но эту скользкую тему дружно продолжать не стали. Максим заговорил об уникальной красоте здешних мест, Лита эту тему подхватила, и Ханс-Юргену ничего не оставалось, как рассказывать о лесах, водопадах и скалах.
Приехавшая из Москвы делегация разместилась в общежитии. Максим вечером поехал туда с докладом, и ему было приятно, что он так хорошо справился с поручением по Веймарской высшей школе. Он кратко переговорил с руководителем и заместителем руководителя советской делегации, рассказал, что они с женой живут на квартире в девяти остановках от Дрезденского технического университета, и откланялся, так как его коллеги торопились. Они были приглашены на закрытый прием только для членов партии. Подуставший от заграничного вояжа Максим с радостью поехал домой, и они с Литой и фрау Кларой отлично провели вечер. Лита показывала фрау Кларе свои связанные вещи, а фрау Клара – свои вышивки, сделанные крестом и в технике ришелье. После ужина Лита музицировала на старинном клавесине, звучание которого она иногда имитировала в Москве, для чего опускала модератор с металлическими язычками, попадавшими между молотками и струнами при помощи специальной центральной педали. Она исполнила полонез Огинского и несколько романсов, чем привела фрау Клару в полный восторг.
В понедельник утром Максим и Лита поехали на конференцию, которая открывалась в самом большом лекционном зале Дрезденского университета. Места располагались уступами в виде амфитеатра, и Лита предложила Максиму сесть подальше от трибуны.
Конференция проходила в лучших традициях советского времени. Открыл конференцию партийный секретарь университета, который рассказывал о вечной дружбе ГДР и СССР. Так как в Дрезден съехались ученые из разных стран социалистического лагеря, он не забыл упомянуть обо всех учебных заведениях, представители которых были в зале. Вторым выступал партийный секретарь МИЭМа, который говорил о партийном единстве стран социалистического лагеря, и его выступление завершилось бурными овациями.
После обеда начались предметные тематические доклады о результатах совместной работы ученых МИЭМа и Дрезденского университета. Особенным
