пока могли защитить себя от соседей по клетке.
Теперь у них и вовсе появился отвлекающий фактор: заметив посторонних, они начали бросаться на стену клетки, стараясь добраться до новых жертв. Они атаковали преграду с такой злостью, что даже, кажется, не замечали, как разбивают об нее собственные тела.
– Это еще что за зомби? – пораженно спросил Киган.
– И то, и другое два результата одного эксперимента, – безразлично пояснила Делия. – Я здесь не первый раз, успела почитать их отчеты. У них одна цель – уничтожить как можно больше солдат специального корпуса. Ради этого они изучают, как много мы можем выдержать, каковы наши основные уязвимости. Ну и конечно, они ищут ресурс массового убийства. Лучшим вариантом стала бы болезнь, которая поражает обладателей разных способностей.
– И у них получилось…
– Не совсем. Сейчас для заражения требуется переливание довольно большого количества крови в сочетании с травмой, замедляющей естественное восстановление. Это слишком трудно, эпидемии так не будет. Цель – добиться того же результата через заражение воздушно-капельным путем. Пока прогресса нет, но такими темпами будет.
– Послушай… Они – это кто вообще?!
За таким вряд ли стояли бы торговые корпорации. Ни одна из них не обладала нужными ресурсами, а объединялись они редко и неохотно. Чтобы это произошло, им нужна была четкая цель, выгодная финансово. Разработка оружия против специального корпуса к таковым точно не относилась! Это противозаконно, очень дорого, может никогда не окупиться…
Тот, кто это затеял, не надеялся на быстрый результат, он тайно готовил ресурсы для долгого противостояния. И Киган, как ни старался, не мог даже представить, кто это может быть.
Зато он начал догадываться, что именно это могло стать причиной бед, обрушившихся на Альду. Они-то считали, что травлю ей устроил научный отдел, чтобы скрыть эксперимент! Однако могло оказаться, что через научный отдел действовал кто-то еще. Да, рождение Альды стало результатом бридинг-программы. Но финальной целью было не получение сильного воина для специального корпуса – а создание живого оружия, способного уничтожать целые команды. И к этому вполне мог был привлечен тот, кто работает на «Метиде», именно он передал для бридинг-программы биоматериалы Делии. Если бы Альда унаследовала не только способности матери, но и психическое заболевание, склонить ее к массовому убийству было бы куда проще!
Поэтому знание о том, кто это устроил, становилось особенно ценным. Но Делия здесь ничем помочь не могла.
– Без понятия, если честно. Я знаю, кто занимается этим на «Метиде», а заказчик шифруется очень хорошо.
– Ладно… давай выбираться отсюда, расскажешь мне, что тебе известно, где-нибудь наверху, а то мне как-то не по себе от количества желающих отгрызть мне ногу!
Кигану казалось, что они увидели все, что нужно, и настала пора уходить, пока они не привлекли ненужное внимание. Делия, скорее всего, тоже это понимала – и все равно не двинулась с места. Она сказала все так же ровно:
– Зачем говорить о них? Сейчас сам познакомишься. Мне жаль, но у каждого из нас свои интересы.
Прежде, чем Киган успел спросить, что она задумала, Делия резко ударила по ближайшему компьютеру. Экран полыхнул искрами и погас, а в лаборатории взвыла сирена, предупреждавшая хозяев, что на их территорию проникли посторонние.
* * *
Он просто хотел ее защитить.
Со своей смертью Шестой давно уже смирился. Не сдался сразу, боролся, пока в этом был хоть какой-то смысл. Но когда финал стал неизбежен, смирение превратилось в единственный способ сохранить достоинство.
Зато Эви предстояло жить дальше, и Шестой готов был сделать все, чтобы помочь ей. Это стало для него всем сразу: и целью, и важнейшим проектом, и последней страстью. Он на все был готов, он ни в чем не ошибся – и все равно не смог…
Он четко это понял, когда их заперли в зале «Лисицы» наедине со стаей уродцев. Шестой не понимал до конца, что происходит, но уже видел, что Кейн был вовлечен в этот проект с самого начала, а теперь еще втянул Эдмара и остальных… Да и гражданские инженеры тут сыграли не последнюю роль, они вряд ли те, за кого себя выдают.
Полноценный телепат должен был почувствовать это заранее, предупредить… Но он не справился, и Эви теперь предстояло за это заплатить. Она, скорее всего, все понимала, пусть даже воспринимая по-другому. Это Пятая в слезах бросалась на дверь. Эви готова была драться до конца, но меньшего Шестой от нее и не ожидал. Она вся была соткана из чистой энергии жизни, она никогда не сдалась бы без боя. Жаль только, что сейчас это ничего не могло изменить.
Он пытался найти решение до последнего – а потом стало слишком поздно. Потому что не было решения. Им противостояла абсолютная в своей примитивности разрушительная сила. Существа, соскочившие с ловушки, бросились на них, накрыли живой лавиной. Шестой хотел посмотреть, как там Эви, помочь ей… И не успел. На него нападали со всех сторон, он уже света не видел…
Он тоже сражался. Так, как никогда раньше, не жалея себя, потому что не было смысла жалеть. Однако даже один такой противник был несокрушим, а уж несколько и вовсе не оставляли шансов. Боль пришла почти сразу, и то дикое, ни на что не похожее ощущение тела, разрываемого на части… А внутри тела – ты. И тело это – все, что делало тебя живым, твоя связь с миром, которую неумолимо уничтожают.
За себя он не переживал, но мысль о том, что он подвел Эви, не давала ему покоя. Шестой пытался дотянуться до разума существ, но натыкался на глухую пустоту. Мозг в их головах почему-то был по большей части мертв, иногда у Шестого получалось повлиять на их отдельные движения, но о мысленном контакте и речи не шло.
Его последние минуты оказались наполнены горечью. До Шестого теперь в полной мере дошло, как мало ему было отмеряно. Кому-то без особых усилий достается все, а он столько вынес – и даже получил неожиданную награду, когда Эви сблизилась с ним. Он думал, это его последний подарок, оказалось – издевательство. Потому что теперь он вынужден был слышать ее крики перед смертью, чувствовать запах ее крови в воздухе…
Горечь разрасталась, превращаясь в злость, а злость питала гнев. Шестой прекрасно знал, что ему некому предъявлять счет за свою несостоявшуюся жизнь. Никто не будет наказан, никто даже не узнает всю правду… Поэтому питать гнев было куда приятней, чем отчаяние. Телепатия в нем отзывалась на полыхающие эмоции. Она, сдерживаемая годами, и болезнью, и запретами, теперь рвалась наружу. Он не знал, что нужно делать, что вообще можно сделать… Он заставил себя думать о том, что, если ему удастся использовать дар последний раз, он, возможно, привлечет к себе внимание всех тварей – и даст Эви, пусть и раненой, возможность уйти.
Эта мысль дополнила гнев надеждой, лишь увеличивая пламя в душе Шестого. Если бы Эви смогла спастись, уйти, выжить… Это же победа, это была бы его победа!
Только бы она смогла уйти…
С этой мыслью он отпустил контроль над телепатией, просто позволяя дару подчиниться инстинктам.
Перед глазами полыхнуло белым, мир как будто исчез на пару секунд. Шестой ничего толком не чувствовал, тело стало легким, почти невесомым… Он даже думал, что это смерть. Он был не против.
Но смерть не спешила его забирать – может, не наигралась еще, а может, брезговала. Он очнулся на полу в густом болоте своей и чужой крови. Рядом лежало замершее, несомненно мертвое тело одного из уродцев. В зале было тихо.
Шестой попытался подняться, почувствовал странную, болезненную легкость в левой части тела. Посмотрел туда, обнаружил, что его левой руки больше нет, есть только короткий обломок кости, торчащий из плеча. Но кровь уже почти не лилась – здоровье легионера делало свое дело, даже такого дефективного, как он.
Он сильно сомневался, что это могло его спасти. Его тело покрывали раны, самая глубокая обнаружилась на животе. При такой лучше не двигаться, чтобы внутренностей не лишиться. А он все равно двинулся, зажимая рану рукой. Шестому нужно было знать, как он выжил – и зачем. С таким следовало поторопиться, потому что очки он во время битвы потерял, и глаза уже зарастали бельмами, делая мир мутным, будто погруженным в густой туман.
Пошатываясь, он поднялся на ноги и обнаружил, что мутанты мертвы. Все до единого – и все умерли одинаково: никаких внешних повреждений, лишь потоки крови, льющиеся из глаз и ушей. Необратимые повреждения мозга, пусть даже примитивного. Смерть, пришедшая изнутри, результат мощнейшей телепатической атаки, на которую он вроде как не мог быть способен… и все равно был.
Вот только атака помогла слишком поздно. Шестой понял это, обнаружив, что на ногах остался только он один.
Пятая к этому моменту была мертва. Ее убили по-звериному, чтобы сожрать, и в этом
