беру на себя. Остальное — к отцу.
— Элоир, дай мне терпения, — закатил я глаза, — Мам, да с чего ты взяла, что речь идет об обиженной женщине!
— С того, что я знаю твоего отца, — нахмурилась мать, внимательно вглядываясь в мое лицо, — Думаю, что ты уже достаточно взрослый, чтобы знать о том, как мама с папой познакомились на самом деле. Как мама пошла кушать яблоки. С тех пор я знаю, почему их никто не ест. Я вон сходила, а потом опа! И пятеро! Яблок переела слегка.
— Не щади, — кивнул я, снимая мантию и набрасывая ее на плечи матери, — Я слушаю.
— Это был мой первый бал, на котором мне должны были выбрать жениха, — начала мама, а я кивнул. Пока версия, которую рассказывали в детстве, и сейчас говорит мама — совпадают. — Мне стало душно, и я решила выйти в сад, к яблоне. И вместо покоя и передышки от душного зала — я нашла там змею!
— И? — насторожился я, чувствуя подвох.
— Так узнала я твоего отца. Ну вот, нашла я его… И нашла… хм…, - рассмеялась мама, — Довольно красивым. А через девять месяцев родился ты! Вместе с братьями! А потом мы поженились.
— Так… Ответь мне на один вопрос, — аккуратно начал я, не зная как реагировать на услышанное, — Это произошло добровольно? Или отец…
Мама рассмеялась, замотав головой.
— Не суди строго свою мать, — посмеивалась императрица, — Видишь ли, если вирме приглянулся кто-то, то будь он хоть трижды василиском, это его не спасет.
— Чего?! — ахнул я, растерявшись окончательно, — Ты — вирма? Но как это возможно? Отец же всегда ненавидел вирм! И с детства внушал, что эти существа не достойны существования.
— Он и сейчас так считает, — пожала плечами мама, — И я даже в чем-то согласна с ним. Видишь ли, законы вирм — жестоки. Ни одна магия не требует столько жертвоприношений, сколько светлые земли. И особо мерзким я нахожу добровольные! До какого состояния нужно довести человека, чтобы он сам решил расстаться с жизнью!
— А почему ты здесь? А не на светлых землях? — произнес я, запутавшись окончательно.
— Моя мама была вирмой, а отец королем-магом — пояснила императрица, а я кивал, — Видишь ли, здесь, как собственно и на других землях, вирм не жалуют. Поэтому отец предпочел скрыть этот факт от народа. Я была уверена, что у меня будут девочки! И все в меня! Но родились мальчики. Трое внешностью в отца, и двое в меня…
— Я что? Вирма? — спросил я, глядя на маму. Нет, я знал, что она красавица. Светлые волосы, белоснежная кожа… Она действительно очень красива и не старилась…
— Получается, что в большей мере — да! — заметила мама, стряхивая снежинки с моих волос. Мне пришлось наклониться, чтобы она достала до моей макушки. — Я думала, что мои близнецы догадаются, глядя на себя в зеркало!
Глава 90. Андарисс
— Как видишь, мы не настолько дальновидны, матушка, — улыбнулся я, лучшей женщине в своей жизни. — Но, признаю, ты только что перевернула мой мир.
— Или развязала руки, — подмигнула императрица, делая вокруг меня круг, — Любовь к вирме — предначертана, сын. Сколько бы ты от нее не бегал. Разумеется, если чувства настоящие.
Мама улыбнулась самой красивой улыбкой на свете. И я понимал, почему отец влюбился в нее с первого взгляда.
— Как понять, что они настоящие? — тут же спросил я, замечая смешинки в бирюзовых глазах матушки. Уже через секунду она смеялась переливом колокольчиков, шутливо грозя мне пальцем. — Я попался, да?
Так нелепо и так по-детски попасться в расставленную мамой ловушку. Ну это уже слишком! Однако, ловушки мамы были такими милыми, что я лишь улыбнулся в ответ.
— Как и в детстве, мой император, как и в детстве, — покачала головой мама, и протянула ко мне руку, погладив по щеке, — Я хочу повторить тебе то, что я сказала тебе в твоем глубоком детстве. Всегда живи своим умом, сын.
Я поднял голову на горизонт. До рассвета было еще очень далеко. Воспоминания крутились перед глазами, заставляя посмотреть правде в глаза.
Снежана мне нравилась. Это правда. Даже, наверное, больше, чем нравилась. Она притягивала меня и мои мысли. Мне казалось, что я слишком часто думаю о ней.
Если бы она не запала мне в душу, я бы не сорвался в первый же день в больничное крыло, чтобы проверить как она. Только сейчас я начал отдавать себе отчет в том, что всегда находил предлог побыть рядом с ней. Тогда это казалось мне само собой разумеющимся. Я придумал себе ответственность, а на самом деле это было нечто другое!
Находясь в толпе студентов — я всегда чувствовал ее взгляд. Именно ее. Такой теплый, заигрывающий. Словно перышком по спине провели. Теплый, заботливый, раззадоривающий.
К своему стыду, я не припомню того, чтобы я бежал так спасать Алидисса, как бдил за новоиспеченной вирмой. Хотя с братом мы были неразлучны долгое время.
Сначала я объяснял себе то, что Алидисс прекрасно сам за себя постоит, а Снежана… Снежана беззащитная. Она ничего не знает об этом мире и его порядках.
Я снова вспомнил хрупкую, как статуэтка фигурку, сверкающую магией и улыбкой.
Вот, значит, почему я бросился в вихрь стихий искать ее. У меня было достаточно дел на тот момент. Но я искал тот взгляд и ту улыбку.
Память подкинула мне окаменевшее лицо в зале стихий. Если бы не Снежана, я бы не превратил бы в статую виновного преподавателя, который должен был следить за вихрем. Только за то, что он подверг ее жизнь опасности.
Хотя я всегда прикрывался долгом, обязательствами, императорскими обязанностями. Тот, кого считают защитником всей империи испугался того, что из него будут вить веревки.
А ведь сам не заметил, как это произошло.
— Сын? — одернула меня матушка, обеспокоенно заглядывая мне в лицо, — С тобой все хорошо?
Ее голос был ласков, а я кивнул. Маму я старался не волновать.
Да, у меня все хорошо!
Если не считать, что моя возможная теща — это любовница Алидисса, которая его околдовала…. То, мам, все в порядке.
Моя возможная теща, видимо, еще светлых драконов помнит. Хотя, они вымерли триста лет назад! Да она нам в прапрапрабабушки годится!
Так, нужно будет выкроить время и связаться с Зайчиком. Надеюсь, она не потеряла зеркальце, которое я ей дал. Я вспомнил разговор с Асфеей и сжал кулаки. Мне нужно кольцо. Если кольцо будет у меня, то я, Асфея будет разговаривать совсем
