Уже через пару дней он пришел в себя и запросился на тренировку, но Ира запретила, и я был склонен с ней согласиться. Пацан поворчал, поворчал, но смирился. Мал еще с нами тягаться.
Переписывался со Строгановыми. Обоими. Макс ничего об обстановке у меня в доме не говорил, а Оксана пыталась было намекнуть, что Ира успокоилась и хотела бы извиниться, но я не стал воспринимать ее слова на веру. Хотела бы — позвонила.
Не то чтобы я был такой гордый, поэтому не звонил первым. Совсем нет. Просто я в очередной раз играл труса с этой женщиной. Боялся, что если позвоню ей, то услышу:
— Прости, прощай, Илья Владимирович, секс был классный, но сам ты не очень, поэтому мы с Ником от тебя уезжаем.
Может, и глупо, но ведь начала же она скандалить на пустом месте по какой-то причине, правильно? Мне одновременно и хотелось знать, что же произошло тогда, и не хотелось. Опасался, что правда мне могла не понравиться.
Поэтому я и ждал окончания командировки, и не хотел, чтобы она заканчивалась. Но все вопросы с заказчиками были решены довольно быстро, день рождения Макса приближался, смысла оставаться в столице не было, а дома меня ждали. Если не Ира с Никитой, то друзья точно.
Весь полет и дорогу до дома в машине я мандражировал, как мальчишка. Боялся, что моя фея собрала вещички и свалила в закат. Хуже стало, когда, подходя к дому, не увидел ни одного горящего окна. Неужели все-таки уехала?
Осторожно открыл дверь, поставил сумку, включил свет и… меня чуть не сбил с ног вихрь по имени Никита. Мальчонка со радостным криком бросился ко мне обниматься, сжал изо всех сил, что-то пробормотал мне прямо в живот. Обняв его в ответ, радостно заулыбался. Не уехали. Ждали.
— С возвращением, — подпрыгивая на месте, прокричал пацан. — Смотри, что мы с мамой тебе приготовили.
Я поднял голову: на всю гостиную был растянут баннер «Добро пожаловать домой!», везде висели шарики, а счастливо улыбающаяся Ира в шикарном платье стояла посреди комнаты, держа в руках торт.
— Привет, — выдохнул облегченно.
Губы сами собой растянулись в улыбке. В груди разливалось тепло. Боже, как же хорошо, когда тебя ждут. И любят. Ире даже говорить этого не надо было. Я и так это видел. В ее светящихся глазах, в ее улыбке. И чувствовал в ее поцелуе, который она мне подарила, осторожно подойдя и обняв, когда Никита от меня, наконец, отлепился.
— Привет, — прошептала в ответ, крепко прижимаясь. — Мы тебя очень ждали.
— Я вижу, — хмыкнул довольно. — И безумно этому рад.
Вечер прошел в уютной семейной обстановке. Никита без остановки рассказывал о том, что произошло, пока меня не было. Ира его иногда поправляла, но большую часть времени сидела молча и улыбалась, глядя на нас с ним.
Мне же очень хотелось остаться с ней наедине. Желательно вдвоем в нашей спальне. Почувствовать ее под собой, вокруг себя. Вновь услышать тихие стоны, мольбы о продолжении. И самому сказать ей самое главное: что люблю ее, хочу, чтобы всегда была рядом. Даже если будет устраивать такие глупые скандалы каждый день. И задать ей самый важный вопрос, на который принимается только один ответ.
Никитос довольно быстро сдулся и сбежал к себе в комнату, оставив нас с его мамой наедине. Мы еще какое-то время посидели в тишине, абсолютно не напрягающей, а наоборот, уютной, будто пледом накрыли в зимнюю ночь. И так хорошо было, что не хотелось ничего менять. Но у феи были другие планы.
— Прости меня, — тихо сказала она, не поднимая глаз от тарелки. — Не знаю, что на меня нашло тогда. Точнее… — закусив губу от волнения, подняла на меня полный неуверенности и легкого страха взгляд. — Я знаю. И мне стыдно.
— Что тогда случилось, Ир?
Все-таки мне надо было знать, хоть я и видел, что ей было нелегко говорить. Но как я могу избежать подобных сцен в будущем, если мне не будет известна первопричина истерики?
— Я испугалась, — пробормотала моя девочка. Да так тихо, что я не был уверен, что услышал все правильно.
— Чего?
— Тебя. Себя. Своих чувств.
Я молчал. Не стал больше ничего спрашивать и уточнять. Она все сама расскажет, надо только дать время. А его у меня было в избытке. Особенно теперь, когда я знал, что она — здесь, рядом, и никуда не ушла от меня.
— Я хотела сделать тот вечер особенным. Романтичным. Соблазнить тебя, а потом… — она глубоко вдохнула, собираясь с силами. — Сказать, что люблю тебя.
На этих словах она посмотрела мне прямо в глаза, а я, в первые за долгое время, не знал, что на это ответить. Вру, знал. Но сидел с открытым ртом, ошеломленный сказанным.
— Чего тогда ты испугалась? — нашел в себе силы спросить. — Я ведь тоже люблю тебя.
— Я знаю, — мягко улыбнулась Ира, теребя в руках салфетку. — Но осознав всю силу своих чувств, испугалась, что сказав тебе о них, потеряю тебя.
Нахмурился, не понимая ее логики. Девушка ухмыльнулась, видя мое замешательство.
— Глупо, знаю, но я же женщина, — развела она руками.
— Женщина, — проворчал. — Я чуть не поседел от беспокойства, а она — женщина!
Фея опять закусила нижнюю губку и неуверенно улыбнулась.
— И я знаю, что ты никогда не сделаешь мне больно. Правда. Прости?
— Это вопрос? — рассмеялся я, поднимаясь со своего места.
— Наверное, — рассмеялась в ответ она.
— У меня есть свой вопрос, — сказал, опускаясь перед ней на колени и беря за руки.
— Какой? — нахмурилась фея.
В любимых глазках проскочила тень страха, поэтому я не стал тянуть кота за хвост и выпалил:
— Ты выйдешь за меня?
Жестом фокусника достал из заднего кармана джинс коробочку с кольцом (весь вечер на ней сидел, как принцесса на горошине, боялся, что раздавлю), протянул ее фее, не открывая.
— Илья… — удивленно выдохнула она, трясущимися от волнения руками взяла коробочку, открыла и охнула. — Какая красота!
Я лишь передернул плечами. Ничего особенного — обычное золото и бриллиант по середине, никаких излишеств. Мне показалось, что они были бы неуместными для моей феи.
— Ваш ответ, милая леди? — приподнял одну бровь, когда стоять молча в ожидании ответа стало невыносимым.
— Да, — прошептала она, осторожно вытягивая одну руку из моего захвата, и вытирая бегущие из глазок слезы. — Конечно, да.
Вскочил с радостным криком, подхватил ее со стула, коробочка выпала из рук моей смеющейся феи, закатилась куда-то под стол, но ни один из нас не обратил на это внимания. Мы
