что думаю: ведь Льдов мог увидеть только кровь на горле, понимаешь? А самого пореза, может, и не было. Может, убийца, разложив труп на постели, сооружая весь этот кровавый натюрморт, нарочно собрал кровь, вытекшую из ран в боку и животе, и размазал ее по горлу, лицу и голове покойницы, чтобы было пострашнее, а?
— Если он псих, то запросто мог такое сделать.
— Ладно, Иван, я, пожалуй, поеду, у меня дела. А ты уж проконтролируй своих экспертов. Если они обнаружат на пакете пальчики, вот это будет бомба! Причем неважно чьи. В этом запутанном деле уже трудно будет удивиться чему-либо.
— Уверен, что следов на пакете нет. Раз уж он орудовал в доме Льдова в перчатках, мы же не нашли там ни одного отпечатка посторонних, то уж здесь вряд ли бы он действовал без них. Одна надежда на кровь, которой пропитаны тряпки…
— Постарайтесь выяснить, что это за тряпки, — подсказал Валерий. — Похожи на лоскуты от постельного белья.
— Если выяснится, что это кровь не Карины, а другого человека, значит, есть еще один труп… Ладно, Ребров, поезжай. И спасибо тебе за помощь. Конечно, мне проще было бы, если бы ты ничего в лесу не находил…
Мужчины пожали друг другу руки, и Ребров уехал.
Иван вернулся к лес, поговорил с двумя экспертами, работавшими на месте, после чего сел в машину и поехал в Подольск.
Дом адвоката Бориса Бронникова, в котором он проживал со своей семьей, поразил Ивана Кузнецова своей основательностью и вкусом: огромный, двухэтажный, с башенками, окруженный большим садом, часть которого показалась ему скрытой под гигантской высокой теплицей.
Он не знал, как будет объяснять свой визит домочадцам, тем более что Бориса там точно не было — Кузнецов предварительно позвонил ему, чтобы рассказать о страшной лесной находке.
Он понимал, что уже сам звонок был лишним, зачем он, спрашивается, ему рассказал то, что Борис и без того наверняка уже знал от своего друга Реброва.
Бронников разговаривал сухо, быстро свернул разговор, сославшись на то, что он уже входит в здание суда, где будет участвовать в процессе. Значит, вернется домой не так скоро.
Иван же, собираясь неожиданно нагрянуть к Бронниковым, хотел проверить, не прячется ли там Льдов. Но как это, к примеру, сделать, если ворота заперты? Позвонить? Но пока ему откроют, Льдов спрячется, даже если ему придется для этого залезть под кровать…
Ворота были распахнуты! Вот это удача!
И он заехал. Медленно, осматриваясь и завидуя тому, в каком раю живет известный адвокат, он доехал до дома и остановил машину у самой террасы. Белые плетеные стулья, диванчики, столик с вазочкой с розами. Как же красиво кругом! Как уютно!
Ему и звонить-то не пришлось, дверь открылась, и он увидел красивую молодую женщину в домашних штанах и майке. Ее рыжие кудрявые волосы были забраны на затылке, открывая тонкую белую шейку. Очень милая, с добрым лицом и большими карими глазами.
— Добрый день, — начал Кузнецов. — Моя фамилия Кузнецов, я следователь.
«Льдов наверняка под кроватью», — подумал он и сразу же представил себе эту нелепицу, эту унизительную для бизнесмена картинку.
Сразу стало стыдно за свой визит. Какая глупость была приехать сюда! Что теперь говорить? Как объяснить, зачем он здесь?
— Добрый день. Но если вы к Борису, то его дома нет.
— А вы?.. — Он от стыда готов был провалиться под землю. — Вы, верно, его супруга?
— Да, я его жена, меня зовут Евгения. Так что передать мужу?
— Я разыскиваю его клиента, господина Льдова. Подумал, вдруг он здесь.
Ну вот и все! Он идиот, взял и сказал правду. Теперь, когда Борис узнает о его визите, их отношения станут еще сложнее.
— А что здесь делать его клиенту? У него их, знаете ли, много, и если он каждого будет привозить сюда… — Она рассмеялась.
«Какая же она хорошенькая, совсем молодая. Повезло же Бронникову!»
— У меня есть подозрение, что они друзья и что Борис прячет его у себя дома.
— Вот как? Вы серьезно?
— Я просто хотел сказать, что Льдову ничего не грозит. Передайте Борису, что Льдову уже нет необходимости прятаться. Он уже не подозреваемый. Вот так.
Он лгал. Конечно, лгал. Потому что, стоило бы Льдову прийти к нему, как его тотчас бы задержали. Этого просто жаждало его руководство.
— А что случилось-то? Что он натворил? Или, наоборот, не натворил?
— Мы подозревали его в убийстве, но теперь выяснилось, что его оговорили.
— Вы с такой легкостью рассказываете мне обо всем этом! А вы уверены, что мне это интересно?
— Повторю: Льдов и ваш муж, судя по всему, друзья. И единственный человек, который мог помочь ему скрыться, это Борис, его адвокат. Вот почему я здесь.
— Да уж… Тяжелая у вас работа. Быть может, кофе?
Вот это было неожиданно. Он был уверен, что еще немного, и эта девушка разозлится и попросит его покинуть территорию, а тут вдруг ему предложили кофе.
— Вы серьезно? Я думал, что вы…
— Проходите. Мы же не в Москве живем. Раз уж вы приехали к нам, проделали такой путь, то будет как-то не по-человечески не напоить вас кофе. К тому же вы, вероятно, устали, проголодались. Я знаю немного о работе следователей. У нас друг есть, Валера Ребров. Всегда, когда есть возможность его заманить сюда, зовем в гости. Вы извините, что я была груба с вами… Если уж вы здесь, значит, на то была серьезная причина. Сразу скажу, посторонних в доме нет. Здесь живем мы с мужем и нашим маленьким сыном, Мишей, брат Бориса, Петр, вы, вероятно, знаете, и его жена, Наташа. Проходите, пожалуйста.
Евгения пригласила его на кухню, усадила за стол и начала готовить кофе. Вскоре к ним заглянул высокий приятный мужчина с белокурыми волосами. Петр, догадался Иван.
— Пришел на запах кофе, — сказал он, улыбаясь Кузнецову. — Вы к Борису?
— Да, я по работе. Я следователь, моя фамилия Кузнецов, зовут Иван Сергеевич.
— Петр, — мужчины пожали друг другу руки. Рука у Петра Бронникова была теплая и сухая.
