как большая кошка. Я съеживаюсь.
— Слушай, мне все равно, чего ты хочешь. Я стараюсь быть вежливой, твоя сестра пытается помогать, и я уж не знаю, что вчера случилось у вас с Рейзом, но он тоже делает все, что в его силах. Он, наверное, лучше всех понимает, что ты чувствуешь. Так что тебе пора прекратить со всеми воевать — и с собой в том числе — и наравне с остальными стараться, чтобы все получилось.
Это самый длинный монолог, что я слышала от Олани, и от неожиданности я вдруг понимаю, что сказанное — разумно. Я вздыхаю, чтобы не расплакаться. Я действительно вела себя по-детски, демонстративно отвергая помощь. Я же не обязана любить свою магию; главное — научиться жить с ней так, чтобы никого больше случайно не поджечь. А вдруг достанется Исольде? А вдруг пострадают не только брови Рейза?
Я относилась к ним, как загнанный в угол зверь, не обращая внимания на то, что мои укусы еще кровоточат. Я краснею от стыда, и по моим обожженным рукам бегут мурашки.
Наконец я нащупываю свой слабый голос.
— Ладно, — шепчу я.
— Вот и хорошо. — Олани взмахивает посохом и ставит его на землю. Ее лицо светлеет, а значит, я прощена. — Уроки начнем сегодня. А теперь иди и извинись перед Рейзом за ту чушь, которую ты ему сказала, чтобы он мог извиниться за ту чушь, которую сказал тебе.
Я пытаюсь протестовать, но она меня перебивает:
— Знаешь, что я обычно делала, когда мои братья ссорились?
— Что?
Уголок ее губ приподнимается.
— Я заставляла их драться на кулаках, если они отказывались договариваться.
Я озадачена.
— И они дрались?
— Хм-м-м… — Олани коротко улыбается. Потом, не добавив ни слова, просто проходит мимо меня в вагончик. Ну и шуточки. Это же шуточки, да?
Прохладный шелковистый ветерок ласкает мое лицо, играет с прядью волос, вечно выбивающейся из косы и падающей на лицо. Я не уверена, серьезно ли говорила Олани, но если вдруг дойдет до драки между мной и ястребом, то ястреб победит. Как пить дать.
Я сжимаю кулаки и выразительно смотрю на Рейза, чтобы он спустился. Но он не спускается.
— Ну же… — бормочу я, изо всех сил пытаясь тянуть время. В конце концов я сдаюсь. Чувствуя себя крайне нелепо, я марширую к дереву, хрустя ботинками по траве. — Рейз, слезай оттуда! — кричу я.
Ястреб взъерошивает перья, наклоняет голову и смотрит на меня ясными желтыми глазами.
— Давай уже, нам нужно ехать! У нас нет времени!
Я очень, очень надеюсь, что кричу на Рейза, а не просто на какой-то случайного ястреба, но кто знает. Птицы все похожи. А может, он перенапрягся и теперь застрял в теле птицы.
— Ты… Ты же еще можешь стать человеком, правда?
Ястреб поднимает крылья и трясет ими с возмущенным взвизгом.
Ладно.
Этот типчик меня доконает. Мое терпение на пределе. Его злобная мелочность нас всех задерживает, и я чувствую, как волшебный рисунок снова вскипает нетерпением. Меня обдувает ветер, я вспоминаю наш вчерашний разговор.
Я, вероятно, тоже вела себя мелочно и злобно. Насмехалась над ним, как всю жизнь насмехались надо мной — за простые, казалось бы, вещи, которые мне не под силу. И пусть Рейз значительно отравляет мне существование, он не заслуживает подобного.
И никто не заслуживает.
Я вздыхаю, почти давлюсь словами.
— Рейз, я… прошу прощения. — Скрежещу зубами, но продолжаю: — Я не имела права так с тобой разговаривать. Пожалуйста, ты можешь теперь спуститься?
На мгновение мне кажется, что он меня не слышит. А может, это и вправду обычный ястреб. Но он спускается, превращаясь обратно в человека перед самой землей, и твердо встает на ноги.
Рейз внимательно разглядывает меня, а я — его. Мне приходится задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза, но я уверенно держусь, заглядывая ему в зрачки каждые полсекунды.
Я жду, когда он заговорит, а сама думаю: у него листья в волосах.
Видимо, я зря жду. Может, он слишком долго был ястребом и забыл слова.
Остается только надеяться.
— Я… тоже, — хрипит он, и мои мечты рушатся.
— Что?
Рейз прокашливается, переносит вес на другую ногу.
— Я тоже… прошу. Прощения. За… то, что наговорил.
Я выжидаю дальнейшего «но».
Однако продолжения нет, так что я коротко киваю:
— Принято.
— Взаимно.
Еще мгновение мы стоим лицом к лицу, так близко, что я почти покрываюсь мурашками от дискомфорта. Он скажет что-то еще? Чего он ждет?
— Идем уже, — резко говорю я и отворачиваюсь. — Нельзя терять преимущество. Я еще обещала Олани начать сегодня уроки магии.
Я ухожу, но он, длинноногий, быстро меня догоняет.
— Исилия?
Ну что еще? Одного извинения недостаточно? Я смотрю ему в глаза.
И как раз успеваю заметить ухмылку на его усталом лице.
— Ты по мне скучала?
Я закатываю глаза.
— Ой, иди ты, а?
Но сдержать улыбку не могу.
* * *
Поначалу уроки магии не так уж плохи.
В первый день мы вроде как просто разговариваем, пока Исольда ерзает в водительском кресле. Рейз и Олани рассказывают мне, как используют магию и как ощущается ее перенаправление в нужное русло. Поначалу от одних только бесед о магии во мне все переворачивается, так что я затихаю и замираю, чтобы сосредоточиться и загнать ее обратно.
Постепенно все успокаивается. Я уже могу говорить о своей силе короткими обрывочными репликами, время от времени перебиваемыми дурацкими шутками Рейза, который, к сожалению, считает
