class="p1">Меня накрыло волной паники. Я не могла представить, что будет, если впущу его, и, не удержав эмоции в узде, нанесла знак печати на дверь. По её периметру пробежало серебристое свечение. В коридоре стояла тишина. Он знал, что знак действует не более тридцати секунд на других и намного меньше или вообще нисколько на него, и мог бы запросто войти при желании. По ту сторону двери раздались шаги. Он ушёл, а я осталась собирать себя по кусочкам.
Я впервые испытала ревность и могла с уверенностью сказать, что это худшее из чувств. Чего я никак не могла от себя ожидать, так это того, что брошусь на кровать, закушу подушку и от души разрыдаюсь. Вместе со слезами тело покидало скопившееся внутреннее напряжение. Мне становилось легче, и я была даже благодарна Константину за последнюю каплю в море моей боли.
Глава 21. Первые капли дождя
Говорят, утро вечера мудренее.
Брешут.
Рука оказалась под животом и затекла. Одежда перекрутилась и врезалась в кожу. Подушка, волосы, — всё было влажным. Немного ныли виски и в области переносицы. Зверски хотелось пить.
Стук-стук-стук!
Впору было сигануть в окно, но я смогла только перевернуться на спину и жалобно застонать.
— Кара, это я! — сказали за дверью тоненьким голосом.
— Сэм?! Сэм!!! Никуда не уходи, я сейчас! — заорала я, барахтаясь в кровати как опрокинутый жук.
В сражении с покрывалом победа осталась за мной. Так же храбро я одолела расстояние до двери и поборола зам о к.
— О Солис! — воскликнула Саманта, отпрянув в глубь коридора. — Ты жутко выглядишь! Неужели Мальдезер настолько плох? Не отвечай, и так вижу. Жди здесь! — неожиданно закончила она и умчалась в неизвестном направлении.
Через пятнадцать минут, которые я провела, гадая, что задумал этот ребёнок, на пороге вновь возникла Сэм. На тарелке в её руках лежали два мокрых мешочка с травами, два кружка огурца и разрезанная пополам картошка.
— Это что, салат? — поинтересовалась я.
— Нет же, глупая, — обиделась девочка, — это для тонуса кожи! Хм, с чего бы начать?..
С огурцами на веках я раскинулась звёздочкой на одной части кровати, другую заняла Сэм. Лёжа на животе, уперев подбородок в ладони и активно болтая ногами, она делилась подробностями своей жизни в наше отсутствие. Я со всем соглашалась, когда не дремала, но внезапно Сэм произнесла нечто такое, что заставило меня навострить уши.
— Папа ещё не вставал. Вчера были гости, знаешь?
Я упала духом.
— Наверное, потому и спит.
— Наверное, — Сэм пожала плечами. — Странно вообще-то. Уехали ночью, хотя могли остаться, у нас же полно комнат. Так не принято.
— Правда? — я приподняла огурцы, чтобы взглянуть на неё.
Она погрозила мне пальцем и вернула корнеплоды на место.
— Правда. Такого раньше не случалось. Папа не очень любит светскую жизнь, но друзья, бывало, гостили по несколько дней. Ночью от нас ещё никто не уезжал. Может, вспыхнул пожар, и они бросились домой, ну, чтобы потушить? Или забыли покормить животных? Или в очаге — кашу?..
— Может… — рассеянно сказала я.
С груди словно сняли наковальню. Отступала головная боль. Прыгать с третьего этажа расхотелось. Зато захотелось кофе и есть. Однако огурцы пришли в негодность, а картошка была сырой. Я созрела для того, чтобы спуститься в столовую.
— Ты уже завтракала?
— Не-а. Папа спит. Ты не в форме. А я не хотела без вас. Хотя Пенни говорит, там блинчики, — мечтательно вздохнула Сэм.
Я улыбнулась.
— Обожаю блинчики! Подождёшь пять минут? Я мигом переоденусь.
Девочка закатила глаза.
— Конечно, не идти же так.
В гардеробной кто-то аккуратно развесил вещи, которые перед отъездом в Мальдезер принесла Ханна. Я провела рукой по плечикам. Кончики пальцев коснулись чего-то нежного. Простое, лёгкое платье цвета слоновой кости, с квадратным вырезом, узкими рукавами и трапециевидной юбкой пряталось в самом углу. Его, кажется, ни разу не надевали. И правильно делали. Светлая кожа слилась бы с нарядом. Но то ли дело я.
Когда я вышла в спальню, Сэм захлопала в ладоши.
— Какая ты красивая, Кара!
— Спасибо. Поможешь застегнуть пуговицы?
— Ага.
У меня не было туфель. Пришлось надеть старые кожаные полусапожки, но их всё равно не было видно за юбкой в пол. Вместо любимого «колоска» заплела две свободных низких косы. Отросшая чёлка ниспадала на скулы. Я сдула её с лица и удивилась — благодаря заботе Сэм у девушки в зеркале из-под глаз исчезли мешки.
Считая ступеньки, я искоса поглядывала на девочку. По сравнению с моим детством её жизнь можно было справедливо назвать роскошной. Красивый дом, куча игрушек, добрая няня, любящий отец. Но нас было много, а она одна. Её всегда окружали взрослые люди со взрослыми проблемами, и она научилась им сопереживать. Старалась вести себя тихо по вечерам, жалея уставшую за день Пенни. Берегла одежду, зная, сколько времени на стирку и глажку тратит Ханна. Помогала Мануэлю отыскать карманные часы, которые тот вечно терял. Обходила стороной кабинет, если слышала шелест бумаг и скрип пера. Рядом с ней не было никого, кто взирал бы на мир такими же широкими чистыми глазами, верил в сказки, где добро непременно побеждает зло.
В холле я подозвала Сэм к себе.
— Ближе. Хочу тебе кое-что сказать.
— Что?
— Кто последний, тот тухлое яйцо! — крикнула я и что было сил рванула с места.
Мы ввалились в столовую толкаясь и хохоча. И замерли на пороге. Рука с изящной чашкой застыла на полпути ко рту. Какое-то время Константин смотрел то на меня, то на Сэм, а потом всё же сделал глоток и отставил кофе на блюдце.
— Доброе утро, — проронила я и стала пробираться к стулу, стараясь не встречаться взглядом с ним.
— Здравствуйте, отец, как прошёл ваш визит в далёкий Мальдезер?
Константин ничего не ответил, лишь постучал кончиком указательного пальца по скатерти. Девочка подошла к обозначенному месту, подняла глаза на отца, тот улыбнулся. И Сэм не выдержала, бросилась ему на шею.
— Папочка, я так скучала…
— Я тоже, дорогая, — сказал он сдавленно из-за крепких объятий. — А теперь поешь, пожалуйста, не то ты меня задушишь, или я сам удавлюсь, слушая вздохи Пенни по поводу твоего рациона.
Сэм, конечно, послушалась. Но разве её усадишь надолго? Она закинула в рот пару ажурных солнц, запила большой порцией какао, стёрла накрахмаленной салфеткой шоколадные «усы» и, компенсировав всё это идеальным фламийским поклоном, отправилась на поиски медведя со странным именем Вульф.
Я хотела бы пойти с ней, а лучше бежать, бежать подальше отсюда, пока не кончатся
