проходят вдоль скал, и трассу может завалить камнями и грязью. Снова громыхнуло и пропал свет, бра на стене потухло. Я включил фонарик на смартфоне, осматривая жену. Она спала беспокойно, то клала руку на живот, то хваталась за спину.
И тут села. Глаза испуганные, губы кривятся. Я сразу понял, что час пришел. Мы опоздали, надо было ехать в роддом еще позавчера, когда погода была хорошая.
− Рус…
− Звонить Эльке?
− Да, наверное…
Через двадцать минут мы усаживались в джип, чтобы ехать в город. Я за рулем, Герман рядом, а девчонки на заднем сидении. Оттого, что друг тоже с нами, я чувствовал себя увереннее. Поддержка его ощутима.
Выехать из города не смогли, наткнувшись на кучу камней, перекрывших путь. Я вышел под ливень, оценить катастрофу. Видно, что разгрести быстро не получится.
− Может, ратрак пригнать из «Айсберга»? Пробьемся, я думаю, − кричит друг, перекрикивая шум дождя.
− Ну да, к обеду пробьемся, − горько усмехаюсь. Взбираюсь на валуны, чтобы посмотреть, что там впереди. Направляю луч мощного фонаря вперед, там конца завалу не видать. — А другой дороги нет?
− Есть, но ее развезло, на машине не проедешь.
− А на ратраке? Прицепим джип тросом к ратраку и до трассы дотащим, − предлагаю, и уже готов воплотить в жизнь свой план.
Нужно только до «Айсберга» добраться, завести ратрак и… только времени уйдет много на все это, а его у нас нет, как оказалось.
− Вы чего тормозите?! У Кати стремительные роды, мы уже не успеваем ее довезти до города, схватки каждые четыре минуты! — слышу голос сестры, которая выскочила из джипа и стоит, мокнет без дождевика.
Мне хочется орать. Во весь голос. Сорвать его нахрен!
Впервые попал в ситуацию, в которой не могу ничего решить. Ненавижу чувствовать себя слабаком.
− Сколько у нас времени? — спрашиваю у сестры, глядя на белый джип, в котором мечется от боли моя жена на заднем сидении.
− У нас нет времени, Рус, − качает головой сестренка. — Полчаса, и твой сын появится на свет в твоей машине. И я тоже не знаю, что делать…
− Я знаю, что делать, − спокойно заявляет Герман, накидывая на Эльку свой дождевик. — Выход есть всегда, чего руки опустили?
Глава 36
Мы с сестрой уставились на Германа. Интересно, что он придумал.
− Чего тупим? Погнали в клинику, − он спрыгивает с огромного валуна, на котором стоял, оглядывая завал. — Рус, иди к жене, успокой ее, я сам за руль.
− В… какую клинику? — задает вопрос сестра, словно мысли мои прочитала.
− В нашу. Зря строили? Оборудование завезли и опробовали, электричество и отопление тоже есть, даже запасной генератор поставили. Врачи приехали некоторые. Эля, ты сейчас же обзвони нужных, я за ними съезжу.
Герман! Он настоящий друг! Как я сам не догадался поехать в нашу клинику.
Командует друг так, что мы слушаемся. Я сажусь к Кате на заднее сидение, обнимаю ее, шепчу всякие ласковые словечки. Элька тараторит по телефону, прося специалистов собраться в фойе гостиницы, экстренный вызов, к которым врачи привыкли за годы работы.
Друг так рулит моим внедорожником, что он аж рычит, будто тоже подчиняет его себе. Зато быстро доезжаем. Мне становится спокойнее, когда на крыльце нас встречает сторож и фельдшер с мужем. Наталье Элька позвонила в первую очередь, они возвращались с вызова и были неподалеку.
− Ой… не могу… − согнулась пополам Катюшка, ладно держал ее, повисла на моих руках. — Мне в туалет хочется… сильно.
− Это потуги. Не тужимся, терпим! — теперь сестра командует. — Милый, срочно вези врачей.
Вот семейка у них, оба командиры. Герман и сам уже садится за руль моей машины и газует со двора. Подхватываю жену на руки и несу в здание, почти бегу. Чуть быстрее меня бежит Элька и охранник, включая свет по пути.
Устраиваю Катюшку в специальном кресле, помогаю переодеть ее. И собираюсь свалить за дверь родзала, но Элька хватает за локоть.
− Куда собрался? Ты нам здесь нужен. Будешь подталкивать ребенка, и жену подбадривать.
Вот дела! Присутствовать при родах я не собирался. Никогда! Ни за какие коврижки. Я не хочу даже знать, что происходит при этом действе. Это женское дело… но уйти не удалось.
Меня поставили сбоку, сестра показала, как нужно давить на живот, если такая мера понадобится.
− Только аккуратно, и когда я скажу, − предупредила.
Но я все внимание на Катюшку. У меня голова стала кружиться, когда видел, как ей тяжко. Больше никаких детей! Как женщина может переносить такое?!
Жена стала мокрая вся от напряжения, пальцы, которыми вцепилась в какие−то железные поручни, побелели. Она рычала, как дикий зверь. Но не кричала, терпела.
− Так, еще разок! — командует Элька, и тут же кричит мне: − Давай, Рус!
Я нажал предплечьем, как учила сестренка, надеясь, что помогу. И в тот же миг Элька завопила, что все, у нас получилось. У меня лоб в испарине, будто сам рожал. Катя тянет меня к себе, утыкается лицом в стерильную рубаху у меня на груди. То плачет, то смеется, пока теплое мокрое тельце нашего сына не кладут ей на живот.
− Эй, мужичок… − склоняюсь к сыну, осторожно касаясь его мизерных пальчиков. Он тут же обхватывает мой палец и так сильно сжимает, даже удивительно.
Через несколько минут ребенка уносит детский врач, которого привез Герман. Моя жена переживает, но Элька успокаивает, говорит, что осмотрят, приведут в порядок и принесут уже в палату.
Я везу уставшую Катюшку на каталке в палату, так странно, тихо в клинике. Моя жена первая пациентка в больнице, которую построила моя новая фирма!
− Раз соседок у тебя нет, то как главврач этой клиники, разрешаю Руслану ночевать с тобой. Если хочешь, конечно, − смеется сестра.
− А ты
