задумчиво протянула я.
– Вряд ли, – покачал головой генерал. – Он бы тогда сильнее нервничал и отпирался до последнего. Сама понимаешь – лишиться головы совсем не то, что расстаться с парой сотен монет.
– От этого и будем плясать! – решительно заявила я и поднялась. – Пойду, пожалуй, переоденусь.
– Зачем? Тебе и так хорошо! – ляпнул Эмберскейл не раздумывая и отчего-то покраснел.
Я тоже зарделась.
Неожиданно.
Хотя чего удивляться? Генерал – мужчина видный, тело мое девичье гормонально нестабильное, а тут самец, к размножению подходящий по всем статьям…
Кроме маленького нюанса, что с человеческими женщинами ничего не выйдет. Но организм о том не знает и требует.
Перебьется.
– Буду через полчаса! – по-военному отчиталась я, поднимаясь.
И двинулась к себе с твердым намерением в сроки уложиться.
Но в комнате ждала очередная засада.
– Черного нет, – растерянно прошептала горничная. В ее глазах застыли слезы отчаяния. – Швея не подумала, что вам понадобится траур. А что, кто-то умер?
«Да, я. Почти», – чуть не ляпнула раздраженно, но вовремя сдержалась.
– Мне нужно что-то строгое, величественное и не легкомысленное, – попыталась объяснить зависшей Айслин. – Что-нибудь достойное королевы, но без лишней роскоши.
Горничная не обратила внимания на намек и всерьез призадумалась, перебирая вешалки в шкафу.
Я тоже погрузилась в безрадостные раздумья.
Легко сказать – смирилась с участью и готова взойти на трон! Сколько еще таких Киар решат, что от меня можно избавиться одним пинком? Сколько закулисных интриг и дурных слухов придется пресечь, пока докажу что я полноправная наследница?
Согласятся ли меня «опознать» уцелевшие аристократы, или там поголовный сговор и они дружно сделают вид, что видят меня впервые?
– Есть синее и красное, – робко предложила Айслин, вытаскивая две вешалки и демонстрируя наряды на вытянутых руках.
Синее выглядело довольно скромно. Пожалуй, слишком скромно. Оно бы больше подошло гувернантке в семье со строгими нравами: высокий ворот, наглухо закрытая грудь, широкие рукава. Материал дорогой, но мужчинам оно без разницы. Они общую картинку видят, а не тонкую работу и детали.
Алая парча слева куда больше подходила для моего плана. Броская ткань не нуждалась в богатой отделке, разве что тонкая нить идентичного по цвету шнура украшала лиф, свиваясь в цветочный узор, и кружевная полоска обрамляла вырез, подчеркивая ложбинку.
Отлично. И внимание отвлечет, и атмосферу создаст нужную.
– Давай красное!
Я невольно вспомнила бородатую шутку про чекистов времен моей молодости – главное чтоб не коричневое – и криво усмехнулась.
Мне было совершенно не весело.
Здесь я буду и за комиссаров, и за НКВД, и за верховную власть.
Дело это грязное, привыкнуть к нему невозможно, но нужно потренироваться, чтобы позже выглядеть убедительно на совете министров.
Примерное устройство королевства я себе уже представляла. Куда подробнее, чем когда жила в деревне. Там мне было без разницы, кто у руля и куда все идет – главное чтобы помидоры уродились. А вот теперь – важно.
Больше всего строй напоминал дуалистическую монархию. То есть король есть – в нашем случае будет королева, есть своего рода парламент, но при этом у меня право вето и вообще власть. А министры так, для декорации и создания иллюзии приближенности к народу.
Отчасти меня это положение устраивало. Проще будет реформы проводить.
Но с другой стороны пугало.
Стоит на престол взойти какому самодуру – и полетит страна к чертовой матери.
Пожалуй, будем постепенно переходить в сторону конституционной. Очень медленно и осторожно, чтобы самой под раздачу не угодить.
И точно не сразу. Лет через десять…
Осознав, что очень уж глубоко погрузилась в масштабные планы, а полчаса почти закончились, я проверила в зеркале образ и решительно двинулась обратно к Эмберскейлу.
Он уже ждал у двери кабинета, но все равно впечатлился, завидев меня.
– И чего ты хочешь добиться? – уточнил генерал, оглядев меня с ног до головы и обратно.
Декольте явно привлекло его внимание, но он мужественно боролся с соблазном.
– Правды, – прямо ответила я. – Сомневаюсь, что Фергус не догадывался, чем рискует. Столько махинаций, чтобы отравить простую травницу? И награда, если я ее правильно угадала, не соответствует уровню сложности. Проще было бы меня тихо придушить подушкой во время болезни, и дело с концом. Нет, он дождался, пока на меня взглянет заказчик – именно поэтому все происходило на балу. Меня должны были опознать. И опознали.
– А теперь ты хочешь выяснить, кто именно тебя опознавал? – подхватил мысль на лету Эмберскейл.
Кажется, я упоминала, какой у него соблазнительно-развитый интеллект?
– Для начала хочу завернуть на кухню! – с милой улыбкой маньячки сообщила я. – Нам понадобится инвентарь.
Подвал не поражал ни размерами, ни зловещей атмосферой. В меру темный, сухой, я бы даже сказала уютный – благодаря исходившим от расположенной там же кладовой ароматам копченого мяса, специй и свежей стружки.
– Нет, давить авторитетом вы решительно не умеете! – пробормотала я себе под нос, спускаясь по ступенькам к камере.
Казематы располагались чуть ниже хозяйственных помещений, в отдельном коридоре. Всего шесть камер, по три с каждой стороны.
– Здесь раньше была пыточная, – нарочито громко сообщил Эмберскейл.
– Жаль, все действительно вывезли, – мельком заглянув в просторное, гулко-пустое помещение, сокрушенно вздохнула я. – Но ничего, подручными средствами обойдемся.
За нами, с намёком потряхивая металлическим подносом так, что содержимое звякало и бряцало, шел один из драконов.
Генералу не по рангу тяжести таскать, мне тем более не положено.
Двери камеры распахнулись, пропуская нашу небольшую, но внушительную группу.
Обставлена камера была строго и скудно. Грубо сколоченный топчан, колченогий стул и небольшой столик размером с две тарелки. О комфорте все-таки позаботились – негоже пожилому слуге есть на полу, как собаке.
Фергус, лежавший на койке и зябко кутавшийся в шерстяное одеяло, поднялся при нашем появлении. За прошедшие дни он осунулся, морщины обозначились яснее.
Меня кольнула совесть. Пожилой дядька все-таки, а его в подвал, пусть не в сырость, но все равно – тюрьма, стресс…
Следом вспомнился аромат миндаля в вине.
Полегчало.
Уважение к возрасту это замечательно, но не когда дед пытается тебя отравить.
– Ваше драконшество? – полувопросительно попривествовал Эмберскейла бывший дворецкий. Меня он вроде как не заметил, как и нашего сопровождающего. Кто мы такие вообще! – Вы хотели узнать что-то еще? Я рассказал все, что знал.
– Мне кажется, не все, – заявила я, прежде чем генерал открыл рот.
– Ты уж прости, девонька. Я не со зла. Приказ был такой, – по-отечески мягко произнес Фергус.
Раньше он ко мне так панибратски не обращался. Выдерживал дистанцию, как со штатной ценительницей генерала. С каких пор я для него «девонька»?
Кто-то хочет убедить
