чем думал.
По-своему испорченно, но я хотел поблагодарить Рейн за все, что она сделала и значила для меня. Я готов был провести нас через это единственным известным мне способом — грубой силой и насилием. Это будет некрасиво, но это задача, для выполнения которой я обладал уникальной квалификацией.
Я коротко обнял ее и поцеловал в висок, прежде чем уйти.
Если бы я знал тогда, то держал бы ее дольше.
Нет, если бы я знал, то никогда бы не отпустил ее.
Но неведение — это блаженство, поэтому я спустился по лестнице в кроссовках и направился на пляж, несмотря на то, что было позднее утро и повсюду сновали люди. Несмотря на это я бросил кроссовки в песок и побежал босиком.
Две маленькие рыжеволосые девочки в розовых купальниках подпрыгивали вверх и вниз на волнах и визжали, как чайки. Загорающие работали над своим и без того смехотворно темным загаром, а многочисленные туристы плескались в утреннем прибое.
Я чувствовал себя странно все время, пока бежал по песку, но не мог понять причины, просто мне было не по себе. Пытался стряхнуть это, но что-то в глубине моей головы продолжало говорить, что за мной наблюдали. Мне нужно было сосредоточиться на тренировках и предстоящем турнире, но что-то не давало покоя.
Может быть, моя паранойя собиралась загнать меня прямо в психушку, прежде чем у меня появится шанс сразиться. С другой стороны, может быть, Эван Арден был где-то на крыше со снайперской винтовкой, нацеленной мне в череп, решив, что ему все-таки не нужно играть по правилам.
Его угроза в адрес Алекса все еще звучала в моей голове. Я подошел тогда с намерением забраться к нему в голову, и он обернул это против меня быстрее, чем я смог осознать. Это разозлило меня, и я не был уверен, злился ли на него за то, что он это сделал, или на себя за то, что позволил этому случиться, или на Лэндона за то, что он сделал это чертово предложение, которое я пытался провернуть с Арденом.
Если бы он так сильно взволновал меня перед началом турнира, то каким был бы сам бой?
По одной вещи за раз.
Завтра мы отправимся в место, которое Лэндон выбрал для тренировок. Он не сказал, где это, уточнил только, что мне нужно одеться по погоде. У меня даже не было одежды, подходившей для температуры ниже 15 градусов, так что я не знал, какого хрена он ожидал, что я упакую. Это не было похоже на то, что на пляже был отличный магазин, где можно было купить зимнюю куртку.
Я закончил свою пробежку с параноидальным чувством, все еще жившим в глубине моего сознания. Оглядел крыши рядом с пляжем, но этих зданий, достаточно высоких, чтобы скрыть кого-то на их вершине, было в изобилии. Если бы Арден находился где-то там, наверху, я бы никогда его не увидел.
Покачав головой, я взял кроссовки и пошел обратно по улице к зданию кондоминиума. Взглянул на бар, который не был открыт так рано днем, но ряды бутылок за стойкой все еще были видны через окно. Каждый раз, когда я смотрел на них, мой желудок сжимался от выражения лица Рейн, когда она увидела меня, пьяного в стельку.
У меня не было ни малейшего желания когда-либо снова заходить в это место.
Моя уверенность в том, что я справлюсь со всем этим алкоголизмом, заставила меня почувствовать себя немного легче, и ноющее чувство в затылке исчезло, когда я перепрыгивал через две ступеньки, чтобы добраться до нашей квартиры. Я даже насвистывал, когда отпер дверь, вошел внутрь и бросил кроссовки на ближайший коврик.
Внутри было тихо.
Телевизор не был включен. Не было слышно ни звука льющейся воды из ванной, ни звука Рейн, собиравшей белье в спальне.
— Рейн?
Ответом была полная тишина.
Холодный, изнуряющий страх, охвативший меня, не был похож ни на что, что я когда-либо испытывал раньше. Вся кровь в моем теле, казалось, прилила к ногам, и я не мог пошевелиться. Не мог сделать ни шага вперед или назад, и я не мог произнести ни звука, когда мои глаза осматривали все вокруг.
Учебник Рейн по сохранению Эверглейдс лежал на полу лицевой стороной вниз, его страницы были смяты. На диване лежал маркер, колпачок был снят и прижат к подушке спинки, как будто он туда закатился. Рядом лежала бумага со слабой желтой полоской на полях.
Это были не совсем признаки борьбы, но их было достаточно. Достаточное доказательство, чтобы не оставить у меня никаких сомнений. Она занималась на диване. Никто не звонил в квартиру и не стучал в дверь. Если бы они это сделали, Рейн бы, по крайней мере, положила свою книгу другой стороной вверх, а не уронила ее на пол, и она бы закрыла маркер.
Кто-то удивил ее. Она уронила все, что держала в руках. Теперь ее нет. Ее похитили.
Арден.
О, бл*дь, бл*дь, бл*дь! Она мертва? Он, черт возьми, убил ее?
— РЕЙН! — я выкрикнул ее имя, когда снова обрел способность двигаться. Знал, что ее нет, но не мог удержаться, чтобы не проверить каждый уголок в квартире, даже шкафы. Каждый раз, когда прикасался к следующей двери, то был уверен, что найду ее свернувшейся калачиком с пулей в голове.
Меня здесь не было… Меня здесь не было ради нее… Когда она, бл*дь, нуждалась во мне, меня здесь не было…
Я обещал оберегать ее.
— Я с тобой, — сказал я ей. Теперь она была у кого-то другого, и я не знал, жива она или мертва. Возможная сцена развернулась в моей голове, когда я вернулся в гостиную и посмотрел на ее разбросанные вещи, и у меня внутри все сжалось. Она, должно быть, была так чертовски напугана, а меня здесь не было ради нее.
Я подвел ее.
Я даже не надел кроссовки, когда на полной скорости сбежал по лестнице в гараж, вскочил на мотоцикл и набрал отметку сто двадцать за короткий путь до отеля Лэндона. Наплевав на то, что с ним будет, я бросил мотоцикл на бок, ключи все еще были в замке зажигания, и побежал внутрь, жав на кнопку лифта, пока он не приехал.
Кнопка четырнадцатого этажа пассивно светила мне, когда я мысленно отметил, что Лэндон на самом деле был на тринадцатом этаже. Я раскачивался вперед-назад на ногах, пока во мне бурлил адреналин, и как только двери открылись, побежал по
