за плечо. Я медленно отстраняюсь и оборачиваюсь. Нет… Он и правда здесь. Воинов.
– Привет, – моргаю.
– В машину давай.
Киваю болванчиком. Сергея представлять не берусь. Потому как тогда придется представить и Воинова. А как вы себе это видите?
– Вот так неожиданность, Роб! Я думала, ты только завтра приедешь, и…
– Кто это?
Как дура, хлопаю ресницами. Надо что-то ответить, а я не могу. Смотрю на него, и все мысли о том, как же ему к лицу загар. На фоне бронзовой кожи глаза как сапфиры светятся, волосы выгорели и по-мальчишески отросли… И вообще я, кажется, впервые вижу Роберта в синих джинсах и терракотовой парке. Ему кошмарно идет. Мое глупое сердечко запинается и взлетает куда-то к горлу.
– Сергей? А, это мой одногруппник.
– И какого черта ты на него вешаешься?
Нет. Ну… он же не может меня ревновать? Очень похоже, но…
– Ты про то, что я его обняла? Это в знак благодарности. Сергей за меня заступился в довольно неприятной ситуации.
– Для этого у тебя есть охранник.
– Вот бы он охренел, если бы я его втянула в девчачьи разборки, – смеюсь, ероша жесткие волосы олигарха. – Хорошо выглядишь.
– Зубы мне не заговаривай, – ворчит, кладет руку на затылок и настойчиво притягивает к себе. Кошкой льну. Трусь об него. Целую.
– Соскучилась.
Нет. Извелась… Господи, я даже нашла страничку его жены в соцсетях и несколько дней как последняя мазохистка отслеживала ее сториз, где Роберт нет-нет да и мелькал. То на яхте в купальных шортах. То на фоне пальм. Было даже одно селфи. Селфи! На которое Воинов согласился. Я пролистывала эти фотографии снова и снова, мстительно отмечая, что горизонт на них завален просто безбожно, видно, для того, чтобы ноги Томочки казались длиннее. Кто ее фотографировал? Сам Воинов? В идиотской попытке угадать, как он видит эту женщину, что любит в ней, а что ему просто нравится, я часами глядела на эти снимки. И приходила в выводу о том, что эта женщина, наверное, какая-то совершенно невероятная, не то, что я, раз ей как-то удается вот уже двадцать лет удерживать Воинова и при этом ему изменять.
На этой вынимающей душу мысли я и сказала себе – стоп, хватит. Это путь в никуда, да. Я не хуже. Я просто другая. Чуточку запоздавшая я. Возможно, встреться мы с Робертом раньше, у нас бы и появился шанс, а теперь слишком поздно. Он двадцать лет врастал в эту женщину. Пока я тонким слабым побегом пробивалась к свету, он корнями в нее врастал...
– Рассказывай, как скучала. Чем занималась? Как встретила Новый год?
В одиночестве, Роб. В одиночестве… Словом, хорошо. Установила живую елку, купила всяких дорогущих игрушек. Нарядила под подобранный к Рождеству плейлист. Съела заказанный в одном из самых модных ресторанов ужин. А второго числа поехала в шикарное спа, где чудесно провела день, прокачивая чувство любви к себе. Мне понравилось. Это лучше, чем плакать, подыхая от черной тоски.
– Скучала сильно. Встречала хорошо. Жгла записки с желаниями.
– Мне стоит волноваться за свой бюджет? – ухмыляется Воинов.
– Почему?
– А кому еще твои желания воплощать, как не мне? Так что ты там назагадывала? Колись!
– Нет-нет, за бюджет не переживай. Мои желания нематериальные. А что конкретно я загадала, сказать не могу. Оно же тогда не сбудется!
Воинов хмыкает, приобнимет меня за плечи и переводит взгляд в окно. Едем мы ко мне, как я поняла. Волнительно. Чтобы занять руки и голову, достаю телефон. Проверяю лайки и комментарии к постам, смотрю, сколько человек подписалось. Их и правда много. В профиле в основном выложены мои работы. Но когда моя аудитория сильно выросла, я решила рассказать немного о себе под автопортретом. К удивлению, именно под этим фото собралось больше всего комментариев. В основном люди просто писали что-то вроде: «привет, приятно познакомиться». Или спрашивали, натуральный ли у меня цвет волос. И только одна барышня написала, что такие уроды, как я, не имеют права на существование. Ее тут же захейтили. Может, я бы забыла об этом случае, если бы не была таким конченым визуалом. А так я запомнила аватарку и с тех пор поневоле стала обращать внимание на комментарии этой дамочки к моим работам. Стало даже интересно, чем я заслужила такую ненависть. На ум приходило только одно… Но как найти тому подтверждение, я не знала. Да и сомневалась в том, что их в принципе стоит искать.
Пока я вожусь, Воинов сгребает мою ладошку. Смотрю то на него, то на наши переплетенные руки. Красиво. Не сумев побороть искушение, делаю фото.
– Зачем? Выставишь у себя в соцсетях?
– А ты не против?
– С чего вдруг? Это всего лишь рука.
Да. Но твоя жена ее узнает. И выдаст себя, если, конечно, это она пасется у меня на страничке с левого аккаунта. Эх, Роберт. Ничего ты о бабских методах дедукции не знаешь.
Не давая себе передумать, размещаю фотографию наших рук в сториз. Машина плавно тормозит у подъезда.
– Надеюсь, ты не против прогулки, – улыбаюсь, заходя в лифт. – Я опять взяла собачку на передержку.
– Кого на этот раз?
– Достойную породу, не бойся, перед мужиками стыдно не будет, – смеюсь. Выражение лица Роба, когда нам навстречу из квартиры выходит огромный алабай, надо видеть.
– Ты с ума сошла – брать такую псину?! А если бы он тебя сожрал?
– Он хороший. – Глажу медведя между ушей.
– Он весит больше тебя. И если рванет куда-то, хрен ты его удержишь!
– Ну, тогда веди ты! Чего ворчишь? – торжественно вручаю Воинову поводок. Мишка – так зовут пса, флегматично косится на нового провожатого.
Неспешно бредем по аллее. В свете фонарей кружит снег.
– Дубарь. Пойдем, кофе купим.
– Это ты просто отвык на своих островах. Всего-то минус восемь. – Послушно сворачиваю к «нашей» кофейне на колесах.
– Хочешь, как-нибудь вместе сгоняем.
– Да у меня и загранпаспорта нет.
– Сделаем. – Роберт заказывает нам кофе и, подумав, две трубочки со сгущенкой. Я вскидываю брови. Он как будто смущается. – А ты чем занималась, пока меня не было?
– Так ведь ремонтом. До праздников
