чувства и прояснила голову. Я по-прежнему ощущала слабость, но уже хотя бы могла нормально стоять.
— Мисс Волкова, как вы? — послышался голос Емели из-за двери.
— Я в порядке, можете войти! — выдохнула в ответ.
В дверном проеме показалась белокурая голова декана. Окинув меня взглядом, он облегченно выдохнул и протянул довольно потрепанное, хоть и чистое полотенце.
— Простите, это все что мне удалось найти, — виновато проговорил мужчина.
— Ничего, учитывая то, что это все что у меня есть, — пожала плечами я, вытирая шею и руки. — Казимир меня не балует.
— Он ведь на днях выпросил дополнительные деньги на расходы для ваших нужд, — изумленно пробормотал декан и тут же добавил. — Вот же мохнатый шельмец, наверняка все истратил на свою малину. Ну, я с ним поговорю…
Затем, декан перевел взгляд на меня и строго вопросил:
— Так почему же вам стало плохо? Ярго вас чем-то опоил?
— Вовсе нет, — поспешила опровергнуть эту нелепую, но логичную версию. — Просто я плохо перенесла перемещение в пространстве.
Казалось, Эмильена этот ответ не удовлетворил. Он сложил руки на груди и уточнил:
— И куда же это вы на ночь глядя перемещались?
— На тренировочное поле в лесу. Ярго сказал, что его адепты пользуются им для борьбы с нечистью, — пояснила я.
— На поле занимаются не только темные, все факультеты время от времени используют его, мы в том числе, — машинально поправил декан Каро.
Такая реакция показалась мне немного странной и какой-то ревностной. Словно декан Бейл попытался присвоить себе то, что принадлежало не только ему. Несколько секунд мы молчали. Емеля был погружен в какие-то свои мысли, а я просто не знала что еще сказать, чтобы не вызвать новую вспышку негодования на песцовой физиономии.
Наконец, Эмильен нарушил затянувшуюся паузу.
— Мне надоело, что вы постоянно влипаете в какие-то истории, стоит только отвернуться, — ворчливо начал он и, прежде чем я успела что-то ответить в свою защиту, добавил тоном, не терпящим возражений. — С завтрашнего дня назначаетесь моим ассистентом. Будете меня сопровождать до тех пор, пока моя мать не покинет стены академии. Не хочу, чтобы во время ее визита вы еще что-нибудь натворили…
— Но как же расследование? — предприняла я попытку увильнуть.
— Оно подождет, — уверенно заявил декан. — Жду вас завтра утром в своем кабинете. И не опаздывайте!
Закрыв за мужчиной дверь, я устало растянулась на кровати и попыталась сосредоточиться на том, что сегодня удалось узнать. Но мысли упрямо устремлялись в противоположную от расследования сторону и возвращались к последним словам декана Каро. Как продолжать работать, если мне все время кто-то мешает, словно нарочно. В конце концов внутри вспыхнуло праведное негодование. Вместо продолжения допросов меня завтра ожидает «день песца» и что-то мне подсказывает, что он не принесет ничего хорошего.
Когда я вошла в кабинет Емели следующим утром, тот меня уже нетерпеливо поджидал. Бесцеремонно водрузив на меня кипу толстенных фолиантов, он попытался выпихнуть меня в коридор. На мое робкое рявканье, что я вообще-то хрупкая девушка, а таскать тяжести сугубо мужская обязанность, холодно констатировал, что ассистент декана — это существо бесполое, а моя личная хрупкость понятие абстрактное. Затем деловито возвестил, что сегодня по плану у него три лекции и два практических занятия и моя святая обязанность повсюду таскаться следом и не отходить от его бренного тела ни на шаг.
— И почему вы не можете воспринимать меня серьезно… — пробубнила я больше себе, чем декану, но тот неожиданно ответил.
— Если выдержите сегодняшний день без единой жалобы, то обещаю, что впредь буду относиться к вам со всей серьезностью и ответственностью, — торжественно пообещал мужчина.
Я недоуменно взглянула на него не понимая, что может быть настолько невыносимого в обычном учебном процессе, чтобы заставить меня ныть и жаловаться. Как же я жестоко ошибалась. В моих рассуждениях был упущен один крайне важный факт, который в последствии и сыграл роковую роль. Я не учла, что работать мне сегодня придется бок о бок с Эмильеном Каро — главным персонажем девичьих грез всей академии.
Только за первые десять минут мы получили пять томных приветствий, две тайные записки в пергаментах, семь страстных шепотков вдогонку и одну настойчивую попытку объятий. И это мы еще даже до аудитории не успели дойти. Декан Каро оказался в прямом смысле нарасхват. Причем нагло ухватить его кусочек норовила каждая вторая адептка.
Поначалу Емеля мужественно терпел встречные всплески подростковых гормонов, но быстро устав от назойливого внимания, все чаще безотчетно старался зайти мне за спину в попытке спрятаться. Однако даже мое присутствие не спасало его от заигрываний особенно храбрых и уверенных в себе особ. Мне даже стало жаль бедного мужчину и стало понятнее его желание спрятаться от мира.
— И так каждый день? — спросила его после лекции, укладывая в стопку очередную записку с признанием в любви.
— Обычно еще хуже, — кисло отозвался декан. — Ваше присутствие их немного сдерживает.
— Какой ужас, — искренне возмутилась я и тут же догадалась. — Так вы для этого меня позвали?
— Отчасти, — смущенно замялся мужчина. — Как бы удивительно это не звучало, но рядом с вами я чувствую себя спокойнее.
Учитывая, под каким прицелом внимая ежедневно находился декан Каро, я даже не могла его винить за эту хитрость. Когда находишься в отчаянном положении, начинаешь видеть спасение в каждой соломинке. К концу третьей лекции влюбленные ученицы одолели его настолько, что мне пришлось чуть ли не взашей выталкивать их из аудитории. «Интересно, я выглядела так же глупо со своей любовью к Вазелину Ншановичу?» — мелькнула мысль, и я тут же внутренне ужаснулась. Надеюсь, что нет.
Едва только я оказалась в коридоре вместе с ученицами, как из-за угла белым лебедем выплыла Молли Итери — протеже старухи ди Люмаж, о которой я уже успела порядком забыть. Одетая в платье с выдающимся декольте и в боевой раскраске девушка с самым решительным видом устремилась к аудитории, где находился декан Каро. Практически выпрыгивающие из платья при ходьбе девичьи достоинства не оставляли сомнений в том, что моего декана идут завоевывать. Самым наглым образом.
На моих зубах заскрипел песок.
Всем своим видом Молли только что бросила мне перчатку, и я просто не могла ее не поднять. Вдруг, мне в голову пришла совершенно гениальная по своей простоте идея, как можно одним махом избавиться от соперницы, а заодно и от всей этой влюбленной мелюзги раз и навсегда.
Приняв самый благодушный вид и распахнув объятия, я шагнула вперед и, не дожидаясь пока Молли проскочит мимо меня, поймала ее в свои крепкие руки.
