но все, на что хватило меня, это просто пожать плечами.
— Я делаю максимум из того, что могу. Я могу остаться в этом доме на эту ночь, и я остаюсь. Но это — мой максимум. Доброй ночи язык не поворачивается желать, но я надеюсь, что тебе удастся отдохнуть.
Я не стала дожидаться ответа, поднялась, вернулась к себе. Привычные ритуалы перед сном на то и привычные, чтобы совершаться на автоматизме. Я ложилась в постель с твердым намерением заснуть в течение часа, но спустя несколько часов поняла, что обломалась с этой твердостью на корню.
Поднявшись, я подошла к окну, взобралась на подоконник прямо в сорочке и долго смотрела на молчаливо несущую свои воды Ваалу. Сколько это — долго, понятия не имею, но у меня все-таки начали слипаться глаза. Река умиротворяла, успокаивала, словно вытягивала из меня все тревоги и боль: по старой памяти, как родная, знакомая с детства Нева. В таком вот полутрансовом состоянии я переползла на кровать.
Последним, что я увидела, засыпая, был браслет с Эвиль. Он лежал на тумбочке и посверкивал, отражая забиравшийся в комнату через окно далекий холодный свет лун.
Глава 17
Форма с иголочки. Прическа. И да, магия делает свое дело по поводу любой бессонной ночи. Конечно, на самочувствии это не сказывается, а вот на внешности — вполне. Никто не скажет, что я спала от силы часа три, потому что у меня есть экстренная аптечка красоты. Так ее называю я. Здесь это называется «красота на дому», продаются такие комплекты (зелье плюс заклинание) в дорогих салонах, потому что и стоят более чем ощутимо.
Ленор ими баловалась. В смысле, дорогими салонами и такими вот улучшителями. Ей все время что-то в своей внешности не нравилось: то кожа слишком светлая, то прыщ выскочил. Вообще-то, злоупотреблять ими не рекомендуют по двум причинам. Первая — это все равно воздействие на организм, магическая быстрая перестройка клеток, вторая — этот процесс, даже если он локальный (например, лицо) и легкий — все равно достаточно неприятный. Ощутимый. Я на мезотерапии никогда не была, но в моих представлениях чувствовалось это примерно так же: покалывание, только в данном случае разовое по всему лицу.
Благодаря Ленор и ее недовольству собой я узнала еще и о том, что здесь существуют пластические операции. Которые совершенно не операции, конечно же: в Дарранни все корректируется с помощью магии, просто проходит это в присутствии опытного целителя, а вот меняют внешность специалисты по красоте. Так что да, здесь можно и форму носа поменять, и грудь увеличить, и что угодно сделать. Обезболивающее зелье, два опытных специалиста, по-нашему, медик и косметолог — и вперед. Так что, может я и неправа была насчет Алины и ее естественных губ, кто знает. А впрочем, мода с Земли сюда все равно вряд ли добралась, и единственной причиной, по которой я думала обо всей этой ерунде был тот факт, что о не ерунде я думать не хотела. По крайней мере, пока.
Я достаточно успокоилась, чтобы держать лицо в Академии, и все это сейчас вспоминать равносильно тому, что ковыряться в ране палочкой с сучками. Так что лучше я буду думать о том, какие губы у Алины и о косметологически-магических изысках, чем обо всем, что случилось вчера.
Горничная приходила пригласить меня к завтраку, но я отказалась, сказав, что не голодна. Не солгала ни словом: представляя, что мне надо что-то в себя запихнуть, я чувствовала себя как беременная. В смысле, меня тут же начинало тошнить. К счастью, хвала всем богам этого мира и Вселенной в целом, у меня стоит заклинание, благодаря которому беременной мне быть не грозит.
Я улыбнулась своему отражению в зеркале — получилось даже довольно естественно — и, подхватив сумку, спустилась в холл. На ходу попросила горничную собрать мои вещи, потому что к вечеру я уже намеревалась обзавестись комнатой в Академии. Так или иначе.
— Тебе нужно поесть, Лена, — негромко произнес Валентайн, который появился в холле почти сразу же следом за мной.
— Да, папочка.
— Я тебе не отец.
«Ты мне никто», — чуть было не ляпнула я. Хорошо хоть не ляпнула, потому что эта мысль даже мне самой показалось страшной.
— Тогда не веди себя как отец. Захочу есть — поем. Сейчас меня стошнит от первого же куска.
— Тебе нехорошо?
— Ты издеваешься? — Я сложила руки, глядя на него в упор. — Мне хорошо. Отлично. Лучше всех. Будет еще лучше, если мы прямо сейчас откроем портал в Академию, и я наконец-то смогу учиться. Смогу выкинуть все случившееся из головы. Пожалуйста, Валентайн, давай не будем усложнять все еще больше, чем оно есть.
Видимо, он понял, что я не отступлюсь, поэтому просто открыл портал. В своем кабинете в магистрериуме, но я даже против этого не возражала. Прогуляться по парку перед началом занятий, освежиться — что может быть лучше!
— У меня уже новый кабинет, — произнес он, когда я шла к двери. — В связи с назначением. Здесь нужно просто собрать вещи.
— Удачи, — не оборачиваясь, ответила я. — Главное, не перепутай, где ты архимаг, а где заместитель Эстре.
Я вышла и от души хлопнула дверью. Может, это было жестоко, не знаю, но во мне не хватало сил нормально с ним разговаривать. Два месяца трахать Ленор и ничего не замечать тоже было жестоко, и я пыталась справиться с этим чувством каждую минуту бодрствования. Вот как, как с этим справиться?! Я же утром проснулась совершенно спокойная. Ну может быть, не совершенно, но совершенства в принципе не существует, идеал — это миф. Тем не менее две минуты рядом с Валентайном — и я ощетинилась колючками, как ежекрыл в период полового созревания.
В парке уже появились адепты, и, в отличие от прошлого года, они не смотрели на меня так, будто я прокаженная. Впрочем, если бы и смотрели, я бы не особо расстроилась, но со мной, наоборот, все здоровались. Я отвечала. Хотя замечала среди них и тех, кто от меня шарахался, но не злиться же на такое всю жизнь. Вчера на балу ушами Ленор я впитала еще одну важную информацию: в Академию вернулись все, кого родители изолировали по причине Ленор Ларо. В общем, можно сказать, жизнь налаживалась.
Если бы сейчас у меня в голове не возникла мысль, что слово «налаживаться»
