их дальность и скорость, в кого-то угодили – я лично видел высокие столбы воды от их взрывов где-то в глубине вражеского флота. Но обзор перекрывали набирающие скорость броненосцы и крейсера, поэтому точно определить объекты поражения не представлялось возможным. Впрочем, сигнальщики-наблюдатели, сидящие на боевых марсах наших линкоров, с помощью мощнейшей оптики должны отчетливо увидеть и внятно зафиксировать в боевом журнале каждый выстрел и каждое попадание.
Вполне ожидаемо бой обернулся натуральной бойней, сравнимой с позапрошлогодним разгромом английской эскадры. Только на этот раз у нас было в два раза больше эсминцев и линкоры несли более скорострельные и дальнобойные орудия. «Бешеные псы» предельно чётко, как на учениях, выстреливали торпеды, при этом не забывая маневрировать. Что было не лишним, учитывая настоящую стену из разрывов, выстроенную австрийцами поперёк нашего курса. Пока что бог нас миловал – прямых попаданий в эсминцы не было. Каждый «минный крейсер», пройдя вдоль вражеского строя, посылал на флагман доклад о повреждениях – были поражения надстроек и бортов осколками и гидроударами от близких разрывов. Несколько десятков человек получили ранения и контузии.
Неладное началось, когда длинная колонна эсминцев двигалась полукругом – головной «Бешеный» уже лёг на обратный курс, а концевой «Берсерк» только подходил к точке поворота, находящейся на траверсе маленького острова Шчедро. За эсминцами почти вплотную шли линкоры, головным «Чесма», за ним «Синоп», на котором держал флаг адмирал Казнаков, потом «Александр» и замыкающим «Георгий Победоносец».
Я и офицеры штаба смотрели вперёд и уже прикидывали повторный прогон вдоль дымящейся толпы, в которую сбились уцелевшие австрийские корабли, поэтому новую опасность первыми засекли сигнальщики «Бешеного». О чём и доложили своему командиру. Эссен, убедившись в реальности происходящего, привлёк моё внимание.
– Алексей Александрович, посмотрите на остров Шчедро! Там, похоже, массированная атака лёгких сил на наши линкоры!
Я торопливо, с натугой отвалив бронированную дверь, выскочил из боевой рубки на крыло мостика и вскинул к глазам бинокль. Мать моя женщина! Из-за островка выскочило несколько десятков лодок. Видимо, тех самых, которые спустили с гражданских пароходов полчаса назад. Вот только это была не эвакуация пехоты… Лодочки оказались боевыми катерами. Или камикадзе, с грузом взрывчатки, или с самодвижущимися минами Уайтхеда (легкими медленными торпедами). А может, и с буксируемыми фугасами… Отсюда я не видел подробности вооружения, но агрессивные намерения этой надводной орды не вызывали сомнения!
С довольно приличной, около 30 узлов, скоростью катера пошли в атаку на проходящие мимо Шчедро линкоры. С тех немедленно ударили пушки «Гром», выпуская по 8 снарядов в минуту, но даже для них цели оказались слишком маленькими и быстрыми. Вот именно сейчас я остро пожалел, что отказался ставить на корабли шестиствольные «Мясорубки» Рукавишникова. Двух установок на один борт каждого линкора хватило бы для полного уничтожения всей вражеской армады! Ведь один такой «пулемётик» всего за минуту справился с двумя полками английской лёгкой кавалерии во время подавления мятежа «Узурпатора». А у нас сейчас примерно такая же ситуация!
– Григорович, радиограмму Казнакову: перестаньте выбирать цели, ставьте заградительную завесу!!! – заорал я, увидев, что орудия линкоров пытаются попасть по отдельным катерам. – Дублируй циркулярно на все корабли! Завесу, завесу, мать его!!!
– Надо повернуть им на помощь концевые эсминцы Макарова! – крикнул подбежавший Старк. – Пусть таранят эти лоханки!
– А если у них там шестовые мины?! – справедливо заметил Рожественский, тоже разглядывая в бинокль разворачивающийся бой. – Нельзя с ними сближаться!
– Сближаться нельзя, а ударить во фланг – было бы неплохо! – сказал я, немного успокоившись: артиллеристы на линкорах послушались доброго совета или сами сообразили вести заградительный огонь, но сейчас на пути атакующих катеров выросла настоящая стена разрывов. Через которую прорывались считаные единицы вражеских скорлупок. По ним наши моряки стреляли с бортов из «Пищалей» и «Бердышей». – Иван Константинович, кто замыкает колонну Макарова?
– «Разбойник» под командованием капитана 2 ранга Рейценштейна[104] и «Берсерк» под командованием капитана 2 ранга Руднева[105]! – без малейшей запинки, по памяти, сообщил Григорович.
– Радируйте им, чтобы повернули вправо на 90 градусов и прошлись вдоль фланга этой орды! И пусть пройдут между Шчедро и Хваром, там всех перетопят! – приказал я. – А потом предупредите Степана Осиповича, что мы отправляем на особое задание два корабля его дивизиона.
Я уже окончательно успокоился, но, как выяснилось, напрасно: из считаных единиц вражеских катеров, прорвавшихся через заградительный огонь, один всё-таки сумел выполнить задание: возле борта «Георгия Победоносца» блеснуло пламя, вверх ударил высокий столб воды, смешанной с чёрным дымом. Видимо всё-таки эти лодчонки использовали торпеды…
– Разъеби их всех трехгранным ломом в жопу! – тихо произнёс Рожественский и громко выругался. – Простите, Алексей Александрович, не удержался!
Мне самому хотелось высказаться сходными словами, я едва сдержался. Мы все с напряжением всматривались в силуэт линкора… Прошла минута, потянулась вторая… Но «Георгий» и не думал тонуть! На нём даже крен на подбитый борт не появился. Я облегчённо выдохнул и мысленно три раза перекрестился. Новейший линкор был единственным из всех наших боевых кораблей, на котором стояла конструкционная противоторпедная защита – були двухметровой толщины и продольная противоосколочная переборка. А самодвижущаяся мина Уайтхеда у супостата оказалась слишком маломощной, пробила только внешнюю обшивку.
А тем временем эсминцы Руднева и Рейценштейна повернули направо и начали обходить поредевшую армаду катеров по широкой дуге, ведя беглый огонь из всех орудий. Атака противника окончательно выдохлась, уцелевшие развернулись и попытались удрать. А когда эсминцы преградили им дорогу, начали массово выбрасываться на берег острова Шчедро.
– Оскар Викторович, распорядитесь, чтобы наши ребята собрали все брошенные катера и переловили их экипажи! – велел я и устало побрёл в рубку. Из тела словно все кости разом вынули, заменив их воском – такая вдруг усталость навалилась. Бляха, ведь на волоске всё висело! Могли разом всех линкоров лишиться! Ведь спланировано всё было очень хитро! Исполнение подвело, но задумка-то хорошая – засада лёгких сил за островом. Я бы и сам, имея несколько десятков торпедных катеров против полудюжины линкоров, действовал бы аналогично! А ведь разведка ни о чём таком нас не предупредила! Эх, товарищ Целебровский, недоработка, недоработка! А ещё мне на косяки пенял, сам то…
– Алексей Александрович, действуем по плану? – осторожно спросил Эссен, заметив, видимо, моё состояние.
– Конечно, Николай Оттович! Ведите колонну! – кивнул я. – Иван Константинович, радиограмму всем циркулярно: топить всё, что виднеется на поверхности, в том числе и лодки! Близко к противнику не подходить, снарядов не жалеть! Никто не должен уйти!
Глава 4. Рассказывает штабс-капитан лейб-гвардии Измайловского полка Денис фон Смиттен
Моя служба уже который год была насыщенной, но далёкой от героизма. Можно сказать, что заурядной.
