ногой. На этот раз он закашлялся кровью и поднял ладонь в знак поражения.
— Парис, — проворчал я. — Это не приносит мне радости. — Наглая ложь. Даже его погребение принесло бы мне радость. Он понятия не имел, на что я способен. — Помоги мне, и я помогу тебе, — предложил я.
Перепуганный Парис энергично закивал.
Я обошел вокруг и встал перед ним.
— Спрошу еще раз. Я ясно выразился насчет Поппи?
Красная кровь окрасила его прежде белые зубы.
— Да, — булькнул он.
Я потянулся за телефоном в заднем кармане и открыл свою электронную почту.
— У меня есть для тебя небольшой подарок на случай, если тебе когда-нибудь понадобится освежить память.
Прокрутив страницу, я нашел письмо, отправленное моим начальником охраны, и зачитал вслух номер банковского счета и баланс.
— Какого хрена? — Парис взревел, узнав цифры.
— Шшш, — прошипел я, приложив палец к его губам. — У нас ребенок спит в соседней комнате. Я же говорил тебе об этом, — упрекнул я. — Это банковская выписка по оффшорному счету.
— Как ты его нашел?
— Это было несложно. В конце концов, это один из самых старых трюков. Каждый квартал ты присваиваешь небольшую сумму из компании своего отца так, чтобы никто не заметил. Затем переводишь деньги на оффшорный счет.
— Ты ни черта не докажешь, — прорычал Парис. — Нет никакого бумажного следа.
Я задумчиво постучал по губам.
— Возможно. Хотя я сомневаюсь, что это будет иметь значение, когда депозиты на твоем счете будут соответствовать суммам, недостающим за последние несколько кварталов.
Парис побледнел.
— Фу, красть деньги у собственного отца? — я скривился. — Это низко. Как он отреагирует, если я перешлю ему письмо? Полагаю, дорогой папочка перестанет начислять тебе зарплату и оплачивать ипотеку.
Парис ничего не ответил, осознавая серьезность ситуации. Физическая боль, которую я причинил, пройдет. Финансовый удар был непоправим.
— Может быть, он поймет, когда узнает, что это ради благого дела. Как еще его сын заплатит за свою маленькую сексуальную зависимость? — я пролистал еще несколько писем и повернул телефон, чтобы показать ему компрометирующую фотографию. На ней Парис склонился над капотом полицейской машины в наручниках рядом с женщиной в аналогичной позе. — Полагаю, это фотография, на которой тебя задерживают вместе с работницей секс-индустрии.
Парис уставился на меня.
— Блядь, ты сумасшедший.
Я торжественно кивнул.
— Я смирился с этим.
— Не надо. Пожалуйста, — он отбросил свой гнев и стал умолять. — Прошу, только не показывай ее никому.
— Мне не придется, если ты запомнишь все, что мы сегодня обсуждали. — Я убрал телефон в карман. — Я сохраню ее на случай, если ты забудешь. О, это само собой разумеется, но если ты хоть словом обмолвишься о том, что Поппи заперла тебя, я воспользуюсь всеми способами, которые мы обсуждали сегодня вечером. Это ясно?
Он быстро кивнул, не смея колебаться.
— Рад, что мы согласны.
Я взглянул на часы. Наша беседа заняла больше времени, чем ожидалось. Поппи засыпала в полночь без исключения, и общение с этим уродом испортило мне последние оставшиеся минуты с ней. Как будто мне нужны были дополнительные причины, чтобы стереть существование Париса с лица планеты. Схватив его за воротник, я одной рукой поднял его с пола.
— Ауч, — завопил он, когда я выволок его из комнаты страха. — Куда ты меня ведешь?
— Это было мило и все такое, но будет лучше, если ты уйдешь. Выберешься через балкон. Будет невежливо будить всех.
Парис изо всех сил старался не отставать, держась за бок.
— Ты же не серьезно? — запротестовал он, когда я вытолкнул его на смежный балкон. — Я могу получить тяжелые травмы, если прыгну со второго этажа.
— Будет еще больнее, если я сброшу тебя со второго этажа. — Прыгать было невысоко, и, скорее всего, он останется жив. Ублюдок сможет доковылять до своей машины после приземления на мягкую траву. Это было щедро, учитывая мое недавнее убийственное настроение. — Таким образом, у тебя есть шанс выжить.
Парис вздрогнул.
— Шанс?
— Я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят. — Я равнодушно пожал плечами. То, как мало меня волновало, выживет он или нет, должно было стать тревожным сигналом. — Избегай удара по голове.
Парис сглотнул и посмотрел вниз.
— И как я должен это сделать?
— Не моя проблема.
— Пожалуйста, не делай этого.
Меня охватила скука. Я угрожающе шагнул вперед, чтобы оторвать его от земли и выполнить свое обещание. Разгадав мои намерения, Парис быстро вскарабкался на перила, а затем спрыгнул, не дав себе возможности передумать.
За глухим ударом последовало громкое нытье. С легким любопытством я скользнул взглядом вниз и обнаружил Париса, раскинувшегося на розовом кусте.
Хм. Он выжил. Хорошо для него.
Парис остался лежать на кусте, двигая головой из стороны в сторону. Я вздохнул. Думаю, мне следует отвезти его в больницу. Для Поппи будет не очень хорошо, если он умрет на территории особняка. Однако сначала мне нужно было уладить одно небольшое дело.
Покинув балкон, я вошел в дверь, соединяющую две комнаты. Поппи лежала под одеялом, переодевшись в черную майку. Как и предполагалось, она крепко спала в обнимку с Нилом. Мне до боли хотелось вернуться в кровать и обнимать ее несколько часов, однако с этим нужно было подождать.
Я порылся в ящике стола Поппи, но не нашел того, что искал. Тогда обыскал ящик ее прикроватной тумбочки и обнаружил там противозачаточные таблетки. Я вытащил упаковку и спрятал себе в карман.
Затем сделал селфи с Поппи и Нилом, крепко спящими на кровати, убедившись, что ее рабочий стол виден на заднем плане. Прежде чем отправить ей фото, я взял ее телефон, ввел PIN-код и поиграл с настройками. Из меня вырвался смех, когда я увидел, что она сохранила мой номер как Плохие новости.
Оторвав себя от кровати, я направился к столу Поппи. Пора было приступать к следующей части плана. Я надеялся облегчить процесс нашего соединения для Поппи, но ее бабушка не оставила мне выбора, пустив Париса в этот дом. Ублюдок вернулся после моего вмешательства и после того, как Поппи ему отказала. Игры в перехват больше не хватало. Ее мать устраивала слишком много мероприятий для их сплоченной общины, запрещая вход посторонним. Если не Парис, кто-то из других избранников ее семьи заменит его, и, к сожалению, это буду не я. Я никогда не стану вариантом для них по причинам, которые назвал Парис, и это не оставляло мне выбора.
Никогда больше ублюдки не получат доступ к тому, что принадлежит мне, потому что это последняя ночь Поппи в этом доме.
Тщательно обдумав всё, я открыл рамку на ее столе
