ужина. Точнее, три.
— Мы закажем еду? — Я открыла холодильник. — Или ты хочешь сыр и крекеры?
— Пиццу. — Он обхватил меня за плечи, его голая грудь жарко прижалась к моей спине. Затем он закрыл холодильник. — Определенно пиццу.
Я прильнула к нему.
— Мы собираемся поговорить о том, что произошло чуть ранее?
— Наверное, стоит, — пробормотал он мне в волосы.
— Мы ведь не просто проводим время вместе, правда?
Он сдвинулся, ослабив руку, чтобы повернуть меня лицом к себе. Эти пронзительные голубые глаза впились в меня.
— Нет. Не просто.
— Хорошо. — Это слово казалось слишком маленьким для этого. Я бы сказала «хорошо» соглашаясь на латте. На бокал шампанского. Но не на предложение Гриффина, ну… что бы он там ни предлагал. В данный момент ничего. Но обещание будущего требовало большего, чем простое «хорошо».
— Тебя это устраивает?
— Да. — Еще одно слово, слишком маленькое. А может быть, это было идеальное слово.
Мы оба начали с «да», прошептав на ухо, когда оказались вместе на заднем сиденье его пикапа.
— Я хочу пригласить тебя на ужин, — объявил он. — На свидание.
— Хорошо. — У меня голова шла кругом. — Сегодня вечером?
— Нет, — усмехнулся он и достал свой телефон из кармана джинсов. Постучав по экрану несколько раз, он прижал его к уху.
Мой телефон зазвонил в гостиной, поэтому я прошла мимо Гриффина, пока он заказывал пиццу, и поспешила к сумочке, которую ранее бросила на полу. Сначала я нашла свой личный телефон, но он был разряжен уже несколько дней. Затем продолжала копаться, пока в руках не оказался рабочий телефон. Замигал номер станции.
Черт.
— Алло, — ответила я.
— Привет, Шеф, — сказал Митч, его голос был напряженным. Улыбки не было.
— Что случилось?
— Мне звонил Фрэнк Найджел.
Мое сердце заколотилось. Фрэнк звонил только в случае крайней необходимости. Вероятно, он звонил на мой личный телефон, а когда я не ответила, позвонил в участок.
— Что случилось?
— Это на счет Кови. Он в больнице.
16. УИНСЛОУ
— Я перееду к тебе, — сказала я дедушке, сжав его руку между своими.
Он усмехнулся.
— Нет, не переедешь.
— Мне не нравится, что ты был один.
— Я не был один. Рядом был Фрэнк.
Я покачала головой.
— Это не то же самое.
Потому что, если бы Фрэнку не понадобилось одолжить гаечный ключ, вся эта ситуация могла бы сложиться иначе.
— Я в порядке.
— У тебя был сердечный приступ.
— Легкий сердечный приступ. — Он попытался высвободить руку, но я не отпускала. Пока нет.
Я нахмурилась.
— Это не меняет сути.
Дедушка вздохнул.
— Я люблю тебя, Уинни.
— Я тоже тебя люблю. — Мой подбородок начал дрожать. Прошла долгая ночь сидения в этом кресле, и мои эмоции были беспорядочны.
— Не плачь.
Я кивнула и проглотила комок в горле. Слезы будут. Много-много слез. Но я приберегу их для того времени, когда останусь дома одна.
Дедушка был единственной семьей, которая у меня осталась. Папа был единственным ребенком. Мама тоже была единственным ребенком, а ее родители умерли много лет назад. Не было ни тетушек, ни дядюшек, ни двоюродных братьев и сестер, которые брали бы меня к себе на каникулы. Кто сказал бы, что любит меня.
Дедушка был всем, что у меня было. И этот сердечный приступ был жестоким напоминанием о том, что он не всегда будет здесь.
Я провела большую часть прошлой ночи, наблюдая, как он спит. Он выглядел таким маленьким на этой больничной койке. Серовато-голубой халат и бежевые стены выбелили цвет его лица. Люминесцентные лампы высвечивали каждую черточку, каждую морщинку.
Жизнь рано или поздно заканчивается, но я не была готова потерять дедушку. Никогда не буду готова.
Слезы, заливавшие мои глаза, не обращали внимания на то, что он хотел, чтобы я не переживала. По каждой щеке текли слезы, оставляя двойные следы.
— Уинни. Я в порядке.
Я отпустила его руку, чтобы вытереть лицо.
— Я знаю.
— Как сказал доктор, пришло время привести в порядок мою диету и уменьшить стресс.
Дедушка был в отличной форме для своего возраста. У него не было лишнего веса, и он не задыхался во время наших прогулок после ужина. Но я думаю, что это не имело значения для его закупоренных артерий. У него был слишком высокий уровень холестерина и работа с высоким уровнем стресса.
— Тебе было бы легче дома, если бы у тебя была помощь по дому.
— Пфф. — Он отмахнулся. — Дом — это не стресс. Но…
— Но, что?
Он изучал потолок, его голова глубже погрузилась в подушки за плечами.
— Может быть, мне пора на пенсию.
— Тебе нравится быть мэром.
— Конечно, нравится, дорогая. Конечно, нравится. — Он грустно улыбнулся мне. — Но я стар, а быть мэром — это стресс. Я чувствую, что, возможно, я сделал именно то, что должен был сделать. Я привел новое поколение, которое будет управлять этим городом. В том числе и тебя.
Я фыркнула, поймав очередную слезу, прежде чем она успела упасть.
— Давай начнем с твоей диеты. Я еще не готова к новому боссу.
Он усмехнулся.
— Договорились.
— Доброе утро. — В дверь постучали, и в палату вошла врач. Это была не та врач, которая была здесь вчера вечером, когда мы с Гриффином приехали, но я знала ее лицо. — Привет, я Талия Иден.
— Привет. — Я выпрямилась и встала, чтобы пожать ей руку. — Я Уинслоу Ковингтон.
— Приятно познакомиться. — Ее глаза были такого же ярко-синего цвета, как и у ее брата. Талия была так же красива, как и Гриффин. Ее густые каштановые волосы были собраны в длинный хвост, который раскачивался между лопаток, когда она подошла к кровати дедушки.
— Как ты себя чувствуешь сегодня, Кови?
— Хорошо.
Она сняла с шеи стетоскоп и приложила к его коже под воротником халата.
— Глубокий вдох.
Он выполнял ее приказы, пока она не закончила осмотр.
— Сколько мне осталось, док? Три месяца? Шесть?
— Это не смешно, — выругалась я.
Дедушка усмехнулся.
— Я буду в порядке.
— Все показатели в норме, — сказала Талия. — У тебя больше не было боли в груди?
— Нет, — ответил дедушка.
— Я оставлю тебя здесь на день, — сказала она ему. — Просто чтобы проследить за всем. Но если к завтрашнему утру все будет в порядке, мы отправим тебя домой.
Он кивнул.
— Хорошо.
— У кого-нибудь из вас есть ко мне вопросы? — спросила она.
Дедушка покачал головой.
Я подняла руку.
— О Господи, — пробормотал дедушка, закатив глаза.
— Вопросы — это моя специализация.
И я задавала их без стыда.
Первые четыре были у меня в голове с момента прибытия в
