Ветер растащил облака, и теперь в черном небе сияли россыпи звезд.
Город казался мирно спящим, будто и не было только что побоища на базарной площади. Молчаливые дома смотрели на пустынные улицы черными сонными окнами.
Где-то вдалеке подвывала собака.
На ветру влажная одежда мгновенно остыла, и теперь от нее становилось только холодней. Но не смотря на это в груди у Эша до сих пор все горело и жглось.
Серая кошка, сидевшая столбиком у дороги, мяукнула, глядя на проходящего мимо человека с таким презрением, точно подслушивала у Верры за дверью. И знала, как постыдно он шарахнулся от полуголой женщины и сбежал.
— Ну? Чего уставилась? — недружелюбно спросил Эш у кошки, остановившись.
Та мигнула зелеными глазами, размышляя, потом вдруг подхватилась и, выгнув спину, с угрожающим завыванием бросилась Эшу под ноги и тут же стремглав умчалась прочь.
— Вот дура, — выругался Эш, адресуя свою фразу то ли хвостатой твари, то ли не только ей одной.
В мертвенной тиши раздались лязгающие звуки подков — где-то неподалеку проезжали караульные.
Парень вздохнул. Встречаться со стражниками ему совсем не хотелось, возвращаться в дом — тоже. Задрав голову, Эш окинул взглядом крыши и тут же заприметил славную башенку с маленькой аркой, в которую, по всей видимости, когда-то вставлялся щиток с родовым гербом или часы. И эта арка с густой черной тенью будто была создана для того, чтобы кто-нибудь там скоротал эту ночь.
Прикинув, каким образом туда лучше добраться, Эш прошел немного вперед и, торопливо осмотревшись, ловко влез по рельефному фасаду наверх.
Выпрямившись, он взглянул на лежавшие внизу дома, на узкие тиски улицы, на соседние крыши и звезды над ними — и улыбнулся.
Здесь, у края небес, Эшу было хорошо.
Бесшумно карабкаясь по кровлям почти вплотную стоявших домов, парень добрался до нужной ему крыши. Потом ловко прошел по коньку к башне и собирался уже нырнуть в арку, как услышал недовольный хриплый голос:
— Куда прешь, недоделанный? Занято здесь!
Эш опешил.
Впрочем, а чего он ждал? Место было слишком соблазнительным, чтобы пустовать.
Но отступать Эш не собирался.
— Это же не ночной горшок, а крыша! Подвинешься.
Он шагнул вперед, и в следующее мгновение услышал приглушенные ругательства и скрежет скатившейся по наклонной кровле куска черепицы.
Бряц!
Черепица плюхнулась вниз, на мостовую, расколовшись на куски, а от башни к коньку метнулась бесформенная черная тень, обретая более четкие очертания.
В свете звезд и слегка подросшего месяца Эш увидел, как что-то непонятное, высотой с трехлетнего ребенка, заторопилось прочь. Существо странно переваливалось из стороны в сторону, волоча за собой то ли тяжелый шлейф, то ли хвост, как у слизня.
Парень озадаченно вытаращился на силуэт, и тут же услышал хриплое ворчание:
— Притащился тут, понимаешь…
Создание юркнуло с крыши куда-то вниз, снова цепляя хвостом кусок черепицы.
— Эй, погоди! — неуверенно крикнул ему вслед Эш. — Я ничего тебе не сделаю!..
Но ответа не последовало.
Парень, махнув рукой, нырнул в арку — и едва не сбил ногой масляную лампу, припрятанную за выступом.
Удивленно покрутив лампу в руках, Эш с помощью огнива затеплил маленький огонек и с интересом осмотрелся.
Похоже, только что он испортил ужин хозяину этой норы. На полу с темными пятнами дождя стояла большая жестяная кружка, накрытая куском ржаного хлеба.
Вкусы у сбежавшего «слизня» явно были самыми обычными и человеческими. Аккуратно отставив кружку в сторону, чтобы нечаянно ее не задеть, Эш устроился поудобнее. Положил лук с колчанами себе на колени, прислонился к стене спиной и прикрыл глаза.
В голове хороводом кружились события минувшего дня.
И вспоминалась сейчас вовсе не Шеда.
Эш размышлял о вороне, и о том голосе, который услышал сегодня внутри себя. И о способностях, которые ему не всегда удавалось повторить.
Ворон терпеливее времени — вот что сказал ему дух. И это неспроста.
Нужно посвятить какое-то время изучению его возможностей. Нужно понять, как вообще это все работает.
А тут еще Дарий со своим служением Дагану.
Тяжело вздохнув, Эш скрестил руки на груди и открыл глаза.
Стигматики требовали три мины налога с человека, и это привело к беспорядкам. Судя по всему, для местных это довольно крупная сумма. Но при этом полмины Верра взяла с них всего за одну ночь постоя. Не больно ли круто заломила цену хитрая женщина?..
За размышлениями Эш не заметил, как ночь пошла на убыль. Черное небо постепенно светлело, пока розовые отблески будущей зари не окрасили восток. Ветер совсем стих, а на деревьях под домами затинькали первые ранние пташки.
А потом Эш учуял Шеду.
Звук ее мягких шагов заставил его на всякий случай подобраться — теперь он понятия не имел, чего можно ожидать от этой девушки.
Через пару минут она появилась в арке.
— Вот ты где, — сказала Шеда, не глядя Эшу в лицо. — А я тебя искала…
Эш внимательно посмотрел на нее.
Без сомнения, девушка снова была собой. Только какой-то непривычно робкой и виноватой, как нашкодившая кошка.
— Зачем искала-то?..
— Ну… — окончательно смутилась она. — Поговорить, что ли…
— Это не обязательно, — сказал Эш, подвигаясь. — Садись, не маячь там. А то караул заметит.
Шеда послушно юркнула в его убежище и присела рядом, поджав колени к груди.
— Напугала я тебя вчера?.. — тихо проговорила она, ковыряя ногтем маленькую дырочку на штанах. — Ты это… Типа… Извини меня, ладно?..
Шеда украдкой подняла на юношу глаза и снова потупилась, как только он повернул к ней голову.
— Да тут как бы еще вопрос, кому извиняться надо, — хмыкнул Эш. — Так что… Чего вспоминать-то?
— Потому что через какое-то время это опять повторится, — сказала Шеда. — И я ничего не могу с собой поделать. Это находит на меня как… как наваждение. После полной трансформации. Не каждый раз, конечно, но… А потом приходишь в себя… Хорошо еще, если с кем-то, кто действительно нравится. А не в какой-нибудь казарме, — скривила она губы. — где на пьяную голову все разом сказочными принцами показались. А то и такое как-то раз было…
— Поэтому у тебя порезы на руках? — спросил Эш.
Шеда кивнула.
— Но это я не после, ты не думай. Просто боль иногда помогает. Как бы отпугивает наваждение, что ли. Но иногда бывает… — она еще ниже опустила голову. — … что его не очень-то хочется прогонять. Порой я-сатир — это куда больше я, чем я… То, о чем я думаю… В общем… Ну то есть… Я хотела сказать…
