Дракоша проходит в круг, а я не могу заставить себя на него посмотреть.
Искупление… Похоже, для него это неимоверно важно, но до конца принять такую жертвенность мне сложно, невыносимо тяжело. Всё же поднимаю глаза. Улыбаюсь ему, с трудом сдерживая слезы. И тихо шепчу:
– Спасибо.
Глава 19Я боялась, что будет нож.
Будет много крови и боли.
Но ничего этого не оказалось. Только свет. Нарастающий, ослепляющий, яркий. Ведьмы читали заклинания на неизвестном мне языке, увеличивая темп и громкость, практически оглушая, вводя в какой-то странный транс. Я стояла за чертой круга, напротив Дю, но достаточно было протянуть руку, чтобы коснуться его. В голове звенело, словно десятки маленьких колокольчиков одновременно заладили свои трели. Очень хотелось закрыть глаза, зажмуриться, но я упрямо смотрела на дракошу, чтобы выжечь в памяти, запечатлеть этого удивительного зверя и ни в коем случае не потерять с переходом в свой мир.
Не вышло, свет стал невыносимо ярким, а затем полыхнула золотая вспышка!
Меня с силой толкнуло в грудь, и я покачнулась, падая назад. Из легких выбило весь воздух, стало нечем дышать. Схватиться не за что, потому зажмурилась, предчувствуя удар спиной и головой. Но вместо этого я влетела во тьму, лишенную звуков, чувств, эмоций. Вакуум, отрезавший меня от реальности.
Секунда.
Вторая.
Вдох!
Я резко села, хватая ртом воздух. Закашлялась, схватилась за грудь, чувствуя невыносимый жар, будто к солнечному сплетению приложили раскаленное железо. Мало того, тупая, ноющая боль пылала во всем теле: от кожи на лице, до кончиков пальцев на ногах.
Неужели не получилось? Всё попусту, и Дю зря пожертвовал своей душой? Это самое ужасное, чем могло всё кончится!
Открыла глаза, готовая к худшему. И не поверила тому, что вижу.
Комната. Но не та, в которой только что была, а другая. В которой был знаком каждый сантиметр, каждый предмет. Серый полумрак спрятал цвета, но я точно знала цвет этих обоев и потолка, тихо шевелящейся от слабого ветерка занавески. Может форточка неплотно закрыта? Её частенько приоткрывала на ночь Лиза, чтобы комната могла набрать свежести, но зимой проветривали квартиру лишь по утрам.
Я дома! Боль медленно уходила, да я и не обращала больше внимания на нее. Заулыбалась во весь рот, свесила ноги с кровати и собралась вставать… Но замерла. Медленно опустила глаза на свои голые коленки. Коснулась их дрожащими пальцами и выдохнула, зажав рот ладонью. По щекам потекли слёзы, дыхание сдавило от переизбытка эмоций. Я чувствовала!
Порывисто растерев лицо, вновь коснулась коленей, растерла бедра, скользнула вниз, сжимая щиколотки и стопы. Я чувствовала свои ноги! В памяти отзвуком ночных сновидений мелькнули слова старой ведьмы:
«Сила души необъяснима и непредсказуема. Произойти может что угодно».
Неужели?.. Дю!
Вскочив, откинула в сторону одеяло, подушку, ощупала простыню и наконец нашла то, что искала. Черный камушек. Но прежней гладкости уже не было, появились шероховатости, углы, изгибы. Подойдя к окну, подставила ладонь тонким лучам декабрьского рассвета. И разглядела небольшую фигурку дракона. Прикусила губу, но заставила себя сдержаться от слёз. Он исполнил всё, что обещал. И остался со мной, хоть и слабым своим отголоском. В том мире были люди, которых я тоже хотела бы забрать с собой. Мили и Челерд… Буду надеяться, что они однажды вспомнят обо мне с теплотой в сердце, и всё у них будет хорошо.
Сжав фигурку, приложила кулак с нею к груди. Теперь он точно не забудется.
– Спасибо, Дю. У тебя всё получилось.
Постояв немного у окна, поставила каменного дракончика на подоконник, задержала на нем короткий взгляд и отвернулась. Вновь ощупала ноги, до сих пор не веря, что нахожусь в своем мире и стою, не испытывая адских болей. В душе посветлело, было хорошо и спокойно. Лишь слабой горечью где-то в глубине таилась память о короле. Таком далёком, почти нереальном, но всё же не исчезнувшим навсегда.
На часах шесть утра. В другое время года уже во всю светило бы солнце и кипела на улице жизнь. Интересно, какой день недели? Обычно в будни Лиза уже кружится на кухни, готовя завтрак.
Я прислушалась. Нет, тишина и спокойствие, лишь размеренное тиканье часов. Значит, выходной. Глубоко вдохнув, прикрыла глаза, выдыхая и прислушиваясь к себе. Я здорова. Смогут ли родные и врачи списать это на чудо?
Решив не задумываться об этом, неторопливо застелила постель, затем открыла шкаф, выбирая одежду. Лиза не заглянет ко мне, как минимум до восьми, а огорошивать ее с утра пораньше я не буду. Сейчас мне очень хотелось выйти на улицу. Прогуляться по безлюдному парку, порисовать носком сапога узоры на снегу.
Немного ускорившись, натянула теплые джинсы и свитер, накинула куртку. Бросила взгляд в окно. С неба медленно падали воздушные снежинки. Значит, ветра и сильного мороза нет, не буду искать шапку и перчатки. Это дополнительные шорохи, что могут разбудить кого-то из домашних. Так что, застегнувшись по самое горло, тихонько выскользнула в коридор. На цыпочках, стараясь ни в что не врезаться в полумраке, достигла прихожей и полезла в тумбочку за сапогами. Своих не нашла, потому взяла Лизины.
– Тётя Мальвина, ты мне снишься? – как гром в этой оглушительной тишине.
Я подскочила на месте, чуть не выронив обувь. Обернулась. В коридоре, растирая заспанные глазки стояла Сонечка. Переступив с ноги на ногу, она шагнула ко мне, внимательно и серьезно осматривая с головы до ног.
– Нет, милая, ты не спишь, – прошептала, не сдерживая широкую улыбку. Присела на корточки, – Только не буди маму, пусть будет ей сюрприз.
Соня расширила глаза и тоже заулыбалась. Бросилась ко мне на шею, обняла крепко-крепко, как умеют только дети.
– Тебя дядя волшебник вылечил! Мне только что это приснилось!
– Чш-ш-ш, не шуми. Да, ты совершенно права! – я отстранила ее, расцеловав в обе щечки, – Иди в постель. Я немного прогуляюсь, а когда вернусь всё-всё расскажу. Хорошо?
– Хорошо!
Еще раз чмокнув племянницу в лоб, поднялась, и всё так же сжимая в руке сапоги, бесшумно вышла из квартиры. Тихо прикрыла дверь, стараясь не щелкать сильно громко замком. Выдохнула. Обулась и почти бегом помчалась вниз по лестнице, наружу, в пахнущую снегом зиму.
Вышла на порог, огляделась. Чистый, омытый ночным снегом мир, еще не тронутый ногами прохожих и дымом выхлопных труб. Совсем рядом, через дорогу, спал городской парк. Деревья укутаны снежными шубами, еще не отключенные фонари роняли золотой свет на пушистые шапки молоденьких елей. Искристые снежинки кружились в тихом танце и сверкали в этом искусственном свете, как серебряная пыль.
Я медленно шла по аллее, дыша полной грудью и любуясь еще не тронутой людьми зимней красотой. Снег скрипел под подошвами сапог и казался самым чудесным звуком на свете. Пока за спиной не раздался мужской голос:
