сцепили обратно, придав вид целой. Тройка протопала мимо, даже не заметив в еле забрезживших предрассветных сумерках две скрутки на нижних струнах колючки. Еще через две минуты мы скользнули в открытый проход и метнулись к ближайшей вышке.
— Заряд.
Бранко вытащил из рюкзака скрутку толовых шашек. Я ощупал опору, вспомнил наставления Руса и пристроил ее к металлу.
— Ленту.
Пахнущая резиной и канифолью тканевая изолента надежно прихватила взрывчатку.
— Детонатор. Отставить. Лежим.
Мы прижались к земле за станиной насоса и боковым зрением, чтобы патруль не почувствовал взгляда, проводили очередную тройку за поворот.
— Детонатор.
Запал с заранее обжатым в нем огнепроводным шнуром устроился в отверстии одной из шашек. Теперь только чиркнуть…
Я отсигналил фонариком за проволоку, оттуда качнули ветками.
— Оружие к бою.
Мы бросили рюкзаки и взялись за рубчатые рукоятки пистолетов с навернутыми на стволы глушителями. Все, ждем следующий патруль.
Стереотипы — страшное дело. Они никак не предполагали нападения изнутри периметра и тупо нас прошляпили — два моих выстрела, два Бранко и один Руди. И если парные выстрелы свалили патрульных наповал, то одиночный только ранил, пришлось мне контролить. Но каков Франьо, каков мастер! За шумом нефтяной машинерии глухие шлепки выстрелов вообще не слышны!
От деревьев к проволоке метнулись несколько теней, утащили тела под колючку и дальше в лес.
— На позиции.
И мы разошлись в три стороны, к следующим вышкам и насосам
Небо над горами заметно посерело, когда я прикручивал свой второй заряд и подходило время сгинувшему на маршруте патрулю объявиться в караулке. У первого заминированного насоса мелькнула фигура партизана, чуть-чуть осветила лицо прикрытая ладонями спичка, взвился почти незаметный легкий дымок…
Из-за поворота вывернул очередной патруль.
Партизан рыбкой нырнул в дренажную канаву, патрульные притормозили, вглядываясь в нескошенную траву.
Хлоп! Почти неслышно ударила винтовка Али. Хлоп! Догнала ее Живка.
Ба-бах!!! Свалил третьего Небош.
И тут грохнул взрыв, над насосом встало оранжевое пламя, со свистом пролетела железяка, а из караулки, несмотря на расстояние, донесслись крики «Алярм! Алярм!».
На удивление, все шло по плану — рабочие утренней смены благоразумно не высовывались наружу, патрули бежали ровно туда, где их ждали. Даже несколько выстрелов вдоль дороги, разделявшей домики охраны и периметр, были сделаны вовремя — дежурная смена открыла бешеный огонь в направлении леса, давая время очухатся и похватать оружие спящей смене.
— Погнали! — свистнул я своим.
Мы зажгли запалы, бегом рванули к следующим точкам подрыва уже не прячась, и залегли в ожидании взрывов. Вздрогнула земля, и как только выпали градом комья земли и детали трех насосов, мы взялись за следующие заряды.
Караул тем временем развернулся в цепь, выдвинул вперед пулемет и атаковал опушку леса, откуда изредка постреливали полтора дестка человек.
Грохнул последний заряд, пришла пора закладывать новые. Я встал, отряхиваясь и краем глаза заметил движение там, где его быть не должно — от караулки к горящей вышке бежали четыре или пять человек.
Вот как ни планируй, как ни проигрывай все возможные варианты, все равно всего предусмотреть невозможно. Ну кто мог предположить, что начальник караула пошлет людей туда, где все горит и взрывается? И, главное, зачем?
Бросив рюкзак, я схватился за пистолет, выщелкнул полупустой и воткнул полный магазин. Черт, как нездорово одному против пятерых, Небош, конечно, должен увидеть, да и девчонки тоже, но вокруг уже от горящих скважин, превращая рассвет в ночь, поднимался жирный нефтяной дым. Вот сквозь него я и пытался разглядеть приближающуюся опасность.
Впереди топал сапогами оберефрейтор Мартин, бок о бок с ним, хлопая голенищами по тощим икрам, полубежал Ганс, у них за спинами пучили от ужаса глаза два домобрана. Я уже собрался отползти в сторонку и убраться с глаз долой, но они же бегут туда, где Бранко и Руди! А если таких групп послали не одну? А если они прижмут ребят?
А, черт с ними, четверо — не пятеро, и я вскочил, держа руку с пистолетом за спиной:
— Хальт! Мартин!
Они так резко остановились, что один домобран налетел на второго, но тут же ощетинившись в мою сторону стволами.
— Герр оберефрейтор! Ганс!
— Вальдемар? — слегка опустил шмайсер Мартин.
Вот эта секундная оторопь — все, что мне дано, чтобы выжить и я использовал ее по полной. Вытаращив глаза я ткнул свободной рукой в заднего домобрана и что есть силы заорал:
— Партизан!!!
А когда головы повернулись в ту сторону, выхватил пистолет…
Бум-бум! Бум-бум!
Два домобрана получили по паре пуль в головы и мешками оседали на землю. Нет, не зря мне сам президент федерации практической стрельбы кое-что в огневом центре показывал! Лишь бы трех патронов хватило на немцев… Но совсем некстати вспомнились беды нелепого Ганса и добродушная забота Мартина о младших по званию.
— Ты что, Вальдемар⁇ — заорал он, поворачиваясь ко мне всем корпусом и стволом.
А у меня ступор — нормально же сидели! Вот сейчас он полоснет меня очередью и привет…
Бум-бум! Бум-бум!
Своевременное появление Бранко очень кстати избавило меня от необходимости убивать своих собутыльников.
На опушке грохнул залп из сотни винтовок и заработали три пулемета — огневой мешок в полную силу!
— Отлично, побежали рвать остальное!
Еще полчаса мы носились в огне и дыму, кашляя и отплевываясь от сажи, но выполнили всю обязательную программу, а Доманя помножил на ноль всю охрану. Мы взорвали последний насос, выскочили за периметр к Небошу, девочкам и группе прикрытия и, дождавшись столба пламени над большим резервуаром, начали отход, оглядываясь на бушующее море жидкого огня…
Вот так вот — все тюрьмы полны, и все лагеря забиты, и все жандармы на углах, и все войска на ногах, а не будет им покоя ни в светлый день, ни в темную ночь.
Хотя сегодня особой разницы между днем и ночью нету — горело так, что куда там рассвету, а грохотало похлеще грома! Как мы потом узнали, жандармы из соседнего села Вуковья попросту бросили участок и бежали, куда глаза глядят. А подмога из Кутины, еще сорок-пятьдесят домобранов и усташей, влетела в засаду.
Рабочих Доманя вывел перед поджогом резервуара и пинками отправил подальше. Вопреки ожиданиям, никто из пролетариев, мать их, не выразил желания примкнуть к партизанам. Надо будет по возвращении товарищам из Верховного штаба непременно рассказать, как их теории выглядят на практике. Как вся классовая солидарность, весь антифашизм разбивается о «нас и тут неплохо кормят». Еще и бронь, небось, дают.
