хорошо получается отрицать очевидное.
* * *
Доктор Холт пришел раньше. Он был в джинсах и красивой темно-синей рубашке с закатанными рукавами. Он встал, когда я вошла в «Коста кофе», подставил мне стул. Как мило!
— И снова здравствуйте.
— Здравствуйте. Извините, в прошлый раз я была… в общем, не совсем в себе.
Он отмахнулся:
— Вы были в шоке. Мне очень жаль, что вы обо всем узнали вот так.
Он спросил, что я буду пить, и, несмотря на мои протесты, сходил за заказом. Я выбрала что-то с кучей сахара и пряностей — веселый праздничный напиток — в надежде, что это хоть немного согреет мои промерзшие кости. Я наблюдала, как он болтает с молодым бариста. У доктора было открытое, дружелюбное лицо. Как бы я хотела быть замужем за таким человеком. Не таким подозрительным и требовательным, как Ник. И не таким, как ты, скользким, словно уж.
— Спасибо! — Я поторопилась, и наполнивший рот сладкий шоколад обжег мне язык.
— Так о чем вы хотели со мной поговорить? — спросил он.
Я не знала, с чего начать.
— Просто все оказалось… так странно, да? Что Шон, то есть Патрик, воспользовался вашим именем.
Он взболтал остатки имбирного латте.
— Да, мне это показалось странным. Если кто-то представляется моим именем, это может быть опасно для моей карьеры. У меня ведь есть определенная профессиональная репутация. Странно, что никто на конференции не спросил его об этом.
— Возможно, он и не ходил на саму конференцию, — признала я.
До сих пор я не хотела об этом думать, но конференция была идеальным местом, чтобы клеить женщин. И что это означало — я не такая уж особенная? Ты проворачивал это и раньше?
Мне не хотелось даже думать об этом.
— В самом деле?
Он чуть склонил голову набок, и его добрые карие глаза уставились на меня, а меня снова охватил стыд от осознания того, с какой легкостью я прыгнула к тебе в постель. О чем я думала? Какое же отчаяние довело меня до такого?
— Послушайте, Сьюзи… Я вовсе не хочу никого осуждать. Вы с ним… вы были близки?
Чуть помедлив, я кивнула.
— Но вы замужем, — сказал он мягким голосом, бросив взгляд на мой безымянный палец, на котором в распухшую плоть впивалось золотое кольцо.
— Да.
— Ладно. А не показалось ли вам, что он привык представляться моим именем? Я довольно рассеянный человек. Возможно, я просто раньше за ним такого не замечал…
— Не исключено. Он очень старался выглядеть настоящим специалистом. Причем успешным.
— Что ж, очень мило с его стороны, — нахмурившись, пробормотал доктор Холт. — Еще… простите, что задаю вам этот вопрос, Сьюзи. Вы не знаете, были ли у него до этого… другие подруги? Такие, как вы?
Он хотел спросить, заводил ли ты романы до меня. И я вспомнила, как умело ты все провернул, зная все уловки, зная, на чем можно попасться.
— Думаю, да, — ответила я; в глазах выступили слезы, и меня бросило в пот от смущения. — Простите.
Как глупо. Какой смысл так переживать, если ты с самого начала не был моим?
Некоторые мужчины впадают в панику при виде женских слез. Доктор Холт был не из таких. Он вынул из кармана пиджака упаковку бумажных салфеток и передал мне, коснувшись при этом моей руки. От такой нежности я расплакалась еще сильнее.
— Бедная… Такое несчастье.
Я сама виновата. Я изменяла, лгала, — я в бессилии стиснула салфетку в кулаке. — Я даже вам солгала насчет имени. Наверное, вы считаете меня ужасной женщиной.
Неужели я такая же плохая, как ты?
Он помолчал немного:
— Сьюзи, по работе мне приходится встречаться с самыми разными людьми. Я как-то начал понимать, что мы все просто стараемся быть хорошими в меру своих сил. Никто из нас на самом деле не хочет создавать проблемы или причинять боль другим.
Я должна была сказать то, что тревожило меня больше всего, как бы безумно это ни прозвучало.
— Доктор Холт… вероятно, вы сочтете меня немного не в себе, но мне кажется, что его жена — жена Патрика… что мы с ней знакомы. То есть эта женщина некоторое время назад сняла дом по соседству с нашим. Мы подружились.
Я рассказала ему о том, как нашла в твоем доме упаковку из-под таблеток, как увидела твою фотографию в спальне Норы. И еще о странных вещах, которые со мной происходили. Он внимательно слушал, пытаясь понять.
— Вы уверены, что это не просто сходство в имени, что это не просто похожий на него человек?
— Я понимаю, как это звучит. Я понимаю, что выгляжу… — мне не хотелось говорить это слово; я вспомнила о визите к врачу, о том, что в моей карте значилось, что я склонна к галлюцинациям, к выдумкам. — Я… не знаю, возможно, это все пустяки.
Он озабоченно посмотрел на меня:
— Зачем кому-то это делать? Переезжать поближе к вам?
— Не знаю. Понимаю, что это звучит диковато.
Я и сама уже начала сомневаться. Действительно ли в ее доме спрятана твоя фотография? Было темно, а я ужасно нервничала. Действительно ли это такое уж убедительное доказательство? Нора и Элинор — это вообще одно и то же имя?
— Если вас это беспокоит, надо пойти в полицию.
Я уставилась в грязную чашку. Я не могла пойти в полицию — это значило признать, что в тот день я была в твоей машине. Это была ловушка.
Он чуть подумал и мягко поинтересовался:
— Сьюзи… Все эти истории с сигнализацией, с музыкой. Ваш муж… Простите, что спрашиваю, но заботиться — мой долг. Вы напуганы. А зто…
Он осторожно коснулся моего запястья, на котором виднелся бледный синяк от удара о раму в доме Норы, и я инстинктивно отпрянула, спрятав его под рукав куртки. Вдруг Ник как-то выяснит, что я была здесь, в кафе с привлекательным мужчиной и позволила ему дотронуться до моей руки? Но в глазах доктора Холта я видела лишь озабоченность.
— Точно больше ничего не происходит?
— О нет. Ничего подобного. Он меня ни разу и пальцем не тронул.
Но ведь я действительно жутко нервничала. Настолько, что едва могла усидеть на месте или сосредоточиться на задаче больше чем на пять минут. Да, я боялась, что Ник узнает, но не боялась его самого. Или боялась?..
— Если вас не бьют, это еще не значит, что вы не подвергаетесь насилию.
Мне показалось, что его специально учили, как помогать женщинам, состоящим в отношениях, связанных с чем-то жестоким. Но это
