твоему чувству Было отныне ошибкой. Я облекаю тебя короной и митрой, Владыка над самим собой.
Доведя его до Рая Земного, Вергилий покидает Данте. Поэт должен взойти на Небеса, освободив свое внутреннее Я. На самом деле Вергилий говорит Данте: «Больше не жди от меня указаний. Твоя человеческая и политическая воля свободна, законная и благотворная. Было бы несправедливо лишать тебя пространства для свободного развития. Поэтому я короную тебя императором и папой в своем праве». Шарль Пеги, как и Данте, был полон всепоглощающим гневом, когда видел, что люди, облеченные высокими государственными и церковными полномочиями, не справляются со своими обязанностями, и в годы перед Первой мировой войной открыто осуждал их. Он был глубоко встревожен тем, что могло в будущем ожидать государство, Францию и церковь. Из дела Дрейфуса он видел, как государство может опуститься и погибнуть от совершения смертного греха - убийства невинного человека через суд. Церковь была развращена своей инквизиторской системой (то, что Бергсон оказался в списке, доказало абсолютное отсутствие в церкви милосердия к «бедным»). Res publica - общественное благо для всего человеческого общества было незаконно присвоено и опозорено людьми, находившимися у власти. Пеги обвиняет Данте в посещении Ада в качестве туриста, будучи побуждаемым лишь любопытством и не отождествляя себя с проклятыми. Собственная цель Пеги, как и Виктора Гюго, состояла в том, чтобы уничтожить Ад и освободить проклятых.
Обвинение Пеги затрагивает нечто фундаментальное. Величайший католический поэт Средних веков придумал свои собственные Небеса, Ад и Чистилище. Его инфернальные, райские, небесные пейзажи и картины Чистилища - его собственная выдумка. То, что для современников, верующих в церковь и империю, было абсолютно объективными фактами, для Данте как поэта было вымыслом, плодом его политического и религиозного воображения.
Увидеть Небеса и Ад как продукты творческого Я отдельного поэта - это поистине необычно и возможно и объяснимо лишь как последствие дьявольской революции в историческом плане вроде той, которая охватила церковь и империю. Немецкий minnesdnger видит себя «императором». Данте сам короновал папу и императора Вергилием, творческим священным гением, который возглавлял римскую публичную литературу не только как коронованный певец на Капитолии, но и в единственной «реальности», которая имела значение в царстве творческой фантазии. Данте отменяет Небеса и Ад, «ликвидирует» их в своей поэзии. Делая так, он завершает нечто большее, чем просто Средневековье.
«И я утверждаю: человечество так же совершенно в лице самого бедного и презираемого из людей, как в лице папы римского или императора, так как человечество само по себе мне дороже, чем человек, которого я ношу в себе. И пусть истина, которую я высказал, поможет нам в равной степени объединиться с Богом. Аминь». Эти слова были заключительными в проповеди Майстера Экхарта - величайшего европейского интеллектуала-мистика, человека, который восхищал Николая Кузанского, сильно повлиял на Гегеля и Фихте, а в наши дни воздействовал на Хайдеггера, который взывает к японским дзен-буддистам как родственным по духу. В своем мистическом богословии, спекулятивном мышлении, пастырских советах и проповедях он отменяет Священную Римскую империю не менее возвышенно, чем Данте.
Экхарт вырос в «ужасное время без импер атора» и стал пастырем бездомных душ и умов в Германии и Богемии. В его времена в городах на Рейне не считалось чем-то необычным годами или даже десятилетиями быть отлученным от церкви. Пренебрежение душами людей было широко распространено, ересь была обычным делом: во времена Экхарта многие еретики были сожжены в регионе между Страсбургом и Кёльном, который в основном был местом его деятельности. Экхарт имел указания от своего ордена взять на себя особую ответственность за монахинь и других религиозно настроенных женщин. Это были женщины благородного происхождения, которые находили для себя прибежище в немецком мистицизме. В их список входили: Кунигунда - сестра Рудольфа Габсбургского, Маргарита - сестра Генриха VII, Маргарита Венгерская - дочь короля Венгрии, Елизавета, которая была королевой Венгрии, а стала монахиней в Тесском доминиканском монастыре, Беатрис фон Хорн, Агнес фон Охенштейн, Гертруда фон Брук, Анна фон Виннек, Гертруда фон Юнгхольц.
Один из самых известных трактатов Экхарта «Книга божественного утешения» (1308-1311) был написан для Агнес - дочери Альберта I и вдовы короля Венгрии. Агнес часто погружалась в политическую деятельность; когда ее муж умер молодым, она жила со своей матерью Елизаветой в Вене, выступая в роли ее секретаря, советника и заместителя, а после смерти матери продолжила свою деятельность от имени своей страны и народа из монастыря, который Елизавета основала в Кёнигсфельдене, где Агнес провела оставшиеся пятьдесят лет своей жизни. Ничто не смогло сломить ее, хотя она пережила много ударов - смерть своего мужа, убийство своего отца, поражение своего брата Фридриха Красивого в борьбе за императорскую корону (Агнес продолжала свою деятельность от его имени до самого дня его смерти). Будучи самой богатой немецкой принцессой своего времени, она жила очень просто, в полной мере придерживаясь духа движения за борьбу с бедностью, и щедро одаривала церкви, религиозные дома, города и отшельников. Она также вела впечатляющую борьбу за мир, которая была настолько успешной, что почти все третейские суды признали швабские владения Австрийского дома между 1314 и 1360 гг., в чем можно проследить ее влияние. Ее умелые действия привели к окончанию войны за Лаупен (1340) и заключению союзов Австрийского дома сначала с Берном (1341), а затем со Страсбургом, Базелем и Фрайбургом (1350). Агнес - ключевая фигура, потому что является воплощением трех важных черт той эпохи, коими были: духовно пробудившиеся женщины; женщины, борющиеся за мир, и покровительство городам как регионам мира и свободы среди большого беспорядка. Таковы были человеческие и политические координаты, в которых работал Май-стер Экхарт.
Империя как объект споров не могла предложить мир; не могла его предложить и церковь - институциональная «церковь стен», против которой читал свои проповеди Экхарт, используя термин, впервые найденный в Сен-Бернарском монастыре, который позднее подхватил Лютер, а он нашел его в анонимной Theologia Teutsch. Мир, пишет Экхарт, нельзя найти нигде, кроме души, во внутренней империи, из которой должно быть изгнано все, что мешает. Это объясняет, почему душа «должна исторгнуть из себя все святое». Но даже этого не было достаточно. Душа должна также изгнать все образы Бога; тогда, и только тогда очищенная и освобожденная душа, полностью погруженная в чистую божественную природу, которая есть ничто и более чем ничто, вне всех представлений, обретает покой. «У каждой империи есть свой определенный герб. У Римской империи - золотой орел, у франков - лилии на небесно-голубом фоне. Знак царствия Небесного и
