говоря мне, чего именно она хочет — так уж получилось, что именно к этому я и стремился. Я перелезаю через нее, ставя колени по обе стороны от ее груди. Я пристраиваюсь к ее рту, и она открывается. Ее язычок высовывается и облизывает головку моего члена, прежде чем я раскачиваю бедрами, чтобы войти.
Она отсасывает у меня, как гребаный профессионал, с нужным количеством отсосов и обводит языком головку, когда я отстраняюсь. Это слишком приятно. Я запускаю пальцы в ее волосы и начинаю вонзаться, трахая ее рот так, как я хотел неделями. Она смотрит на меня водянистыми глазами, когда ее тошнит от моей длины. Здесь жарко и грязно, и это позорит все мои эротические мечты.
Прежде чем это закончится раньше, чем кто-либо из нас хочет, я вырываюсь и двигаюсь, чтобы взять презерватив. Как раз в тот момент, когда я собираюсь разорвать его, она останавливает меня.
— Подожди. — Я бросаю на нее растерянный взгляд. — Не надо. Я хочу чувствовать тебя.
— Сев…
Она качает головой. — Ты не пользовался им в душе, и это было невероятно. И кроме того, ты сказал, что сегодняшний день был посвящен только тебе, верно? Скажи мне, что без него не чувствуешь себя лучше.
После очень быстро улаженного внутреннего спора я бросаю презерватив на пол и возвращаюсь на кровать.
В ту секунду, когда я толкаюсь в ее киску, мне нужно напрячь каждую мышцу живота, чтобы не кончить на месте. В отличие от душа, здесь нет воды, чтобы смыть гладкость ее киски. Это только она и я, кожа к коже.
Я хватаю ее за бедра и начинаю входить в нее — сильно. Она в абсолютном беспорядке, когда я безжалостно трахаю ее, и я знаю, что потребуется лишь немного надавить на нужный комок нервов, чтобы она расслабилась, но здесь есть урок, который следует усвоить. Кроме того, я не знаю, смог бы я сдержаться, если бы она оказалась рядом со мной прямо сейчас, и я далек от готовности к тому, чтобы это закончилось.
Выйдя из нее на секунду, я переворачиваю ее. Ее руки скрещены, и она не выглядит ни в малейшей степени довольной, но никаких жалоб нет, когда я ставлю ее на колени, толкаясь в нее сзади. Это грубо, с гораздо лучшими рычагами воздействия, и она испытывает сексуальное блаженство. Ее стоны такие громкие, что я начинаю сомневаться, слышат ли соседи. Хорошо, что никого нет дома. Звуки, вырывающиеся из ее рта, звучат так, словно они взяты прямо из порнофильма.
— Черт, ты так хорошо себя чувствуешь. — Я говорю ей, только чтобы получить в ответ беспорядочную путаницу слов.
И снова, как раз, когда она собирается достичь своего пика, я останавливаюсь. Она опускает голову и издает низкий стон, который вызывает у меня только улыбку. Видеть ее такой расстроенной — это именно то, чего я искал. Я даю ей пару секунд, чтобы ее тело снова расслабилось, а затем возвращаюсь к резким толчкам внутри нее.
— Пожалуйста, дай мне кончить. Мне это нужно, Грейсон, — умоляет она.
Я шлепаю ее по заднице так сильно, что, наверное, останется след. — Ты все еще хочешь Джейса? Ты думаешь, он может трахнуть тебя лучше, чем я?
— Нет. Нет, нет, нет.
— Кому ты принадлежишь, Саванна?
— Тебе, — отвечает она без колебаний. — Всегда ты.
— Лучше, блядь, поверить в это, детка.
Я вынимаю и переворачиваю ее обратно, сразу же возвращаясь внутрь, только на этот раз я прижимаю большой палец к ее клитору и наблюдаю, как она отпускает его. Ее лицо искажается самым горячим выражением, которое я когда-либо видел, когда она распускается и взрывается вокруг меня. Одного этого достаточно, чтобы довести меня до предела.
В последнюю секунду я вырываюсь и кончаю ей на живот. Брызги белого покрывают ее торс, и, если бы я не думал, что она убьет меня за это, я бы сфотографировал. Она выглядит такой чертовски горячей и такой чертовски моей.
Я падаю на кровать рядом с ней, оставляя ее покрытой моей эссенцией и прикованной наручниками к изголовью. Она застряла, как моя личная секс-рабыня. Чего бы я только не отдал, чтобы иметь возможность оставить ее там… иметь ее по первому требованию всякий раз, когда я чувствую, что мне нужно кончить — что, черт возьми, происходит постоянно с тех пор, как я переехал сюда и впервые за много лет столкнулся с ней лицом к лицу.
Встав, я иду взять полотенце из ванной и возвращаюсь, чтобы вытереть ее. Она лежит там в тумане после секса, наблюдая за мной и в то же время засыпая. Как только она перестает капать на мою кровать, я бросаю полотенце в корзину для белья и достаю ключ из ящика. Я снимаю по одной манжете за раз, но, хотя ее руки освобождены, они остаются у нее над головой.
— Ты в порядке? — Я задаюсь вопросом.
— Мм-хм.
Часть меня задается вопросом, не должен ли я отвезти ее домой, но я не совсем уверен, что закончил с ней. Вместо этого я забираюсь в постель рядом с ней, и, прежде чем я это осознаю, мы оба засыпаем.
***
Я просыпаюсь посреди ночи, мне холодно и одиноко. Холодный ветерок врывается в открытое окно, которое, как я помню, было закрыто перед сном. Я натягиваю пару спортивных штанов и подхожу к нему. Саванна сидит на крыше, и, черт возьми, она одета в мою одежду. Я вылезаю, осторожно, чтобы не поскользнуться, и присоединяюсь к ней.
— Что ты здесь делаешь? Здесь холодно.
Она улыбается, глядя на звезды. — Это всегда было моим любимым местом в мире. Я скучала по этому.
Переулок воспоминаний — это не то место, куда я хотел бы пойти с ней, поэтому вместо того, чтобы что-то сказать, я напеваю и любуюсь небом. Некоторое время никто из нас не произносит ни слова, оба погружены в свои мысли. Я помню последний раз, когда я был здесь с ней, как будто это было вчера. Тот первый поцелуй значил все для меня — десятилетнего ребенка, который думал, что его мечты вот-вот сбудутся, прежде чем все они были разрушены. Это горько-сладкое чувство.
— Мы должны вернуться, пока мы не уснули тут, — предлагаю я.
Пожимая плечами, она, наконец, смотрит на меня. — Я не устала.
— О, не волнуйся, — ухмыляюсь я. — Я могу придумать много такого, что мы могли бы сделать, чтобы измотать себя.
***
Звук моего телефона, вибрирующего на прикроватной тумбочке, вырывает меня
