в зеркале ума Его Величества. Ничто не входило в его священное сердце, кроме добрых мыслей о людях, пока наконец не стало очевидно, что враг приближается, и приближается с враждебными намерениями. Всем, кто был с ним [падишахом], дали приказ садиться в седло. Сам он вложил ногу в стремя действия, и вскоре завязался горячий бой. Пир Мухаммад ахта[беги], один из преданных сторонников [царя], Мухаммад-хан Джалаир и многие другие отважные двинулись вперед. Пир Мухаммад ахта[беги], жаждущий потока самопожертвования, вступил в круг сечи и так омыл меч битвы, поражая врагов, что сам был унесен пеной. Мирза Кули так яростно носился на коне по полю битвы, что, зарубив множество негодяев, в давке и сумятице пал, раненный6, с коня. Его сын Дост Мухаммад не мог стерпеть этого и оставить отца во власти врага и бросился к нему на помощь. В [раненом] еще тлели искорки жизни, когда он [Дост Мухаммад] убил его противника и вступил затем в такие [яростные] поединки, что и сам был сметен [вихрем боя]. Его Величество Джаханбани поднялся на возвышенность, чтобы сосчитать силы своего войска и силы противника. При виде того, как одни из его слуг гибнут, а другие толпами переходят к врагу, истинность обмана и вероломства этих подлецов открылась. В нем заговорили врожденные доблесть и отвага, и схватив копье, он сам ринулся навстречу врагам. Те бросились врассыпную, но лошадь [Его Величества] ранило стрелой, а Бек Бабаи из Куляба подошел к нему со спины и, намеренно или по неведению кто перед ним, ударил его мечом. Его Величество, обернувшись, одарил его столь гневным взглядом, что тот споткнулся7. Михтар Сакай, известный как Фархат-хан8, подскакал и обратил этого негодяя в бегство, а Мирза Ниджат предложил Его Величеству свою пегую лошадь, на которую тот пересел, отдав Мирзе свою. Тем временем подъехал Абд-ал-ваххаб, один из ясавалов, и, доложив, что военачальники перебежали к мирзе Камрану, ухватил поводья коня
297
Его Величества. «Это не то время,— сказал он, имея в виду битву.— Сосуд успеха то переполняется водами надежды, то оказывается пустым, когда колесо судьбы поворачивается».
О извечный рок! Ты правишь нищим и царем, определяешь смену удач и падений, держишь ключи освобождения для закованных и повергаешь возвысившихся. И пока люди не пройдут темную ночь скорбей, им не познать великолепие согревающего мир солнца; и пока жаждущие губы алчут миражей пустыни, они не увлажнятся из источника желаний. И происшедшее стало доказательством этому, ибо в тот день было явлено спасение Его Величества. Затем он отправился в Зуххак и Бамиан, куда перед тем послал многих верных военачальников. Его сопровождали Абд-ал-ваххаб, Фархат-хан, Мухаммад Амин и Сабдал-хан9 и другие. Мухаммад Амину и Абд-ал-ваххабу было приказано войти в замыкающий отряд. Из-за слабости и недомогания, 298 вызванных раной, он [Хумаюн] снял с себя доспехи и отдал их Сабдал-хану, который по неразумию выбросил их. На следующий день многие из слуг присоединились к нему [падишаху]. Еще ранее он послал Шах Будаг-хана, Тулак Кучина, Маджнуна Какшала [и других] — общим числом десять — в Кабул, чтобы они служили ему прикрытием и следили [за округой], но вернулся один лишь Тулак Кучин. Он был принят с честью в тот знаменательный день испытаний и возведен в должность курбеги. Созвали доверенных слуг и провели совет. Хаджи Мухаммад-хан, владением [джагиром] которого был Газни и в очаге сердца которого скрытность занимала первое место, высказался за поход на Кандагар, однако этот совет не был одобрен. Несколько прямодушных посоветовали отправиться в Бадахшан, а затем в Кабул вместе с мирзами Сулейманом, Хиндалом и Ибрахимом. Часть преданных героев предположила, что ныне мирза Камран, опьяненный коварным вином лицемеров и ограниченных, отбросил осторожность, в то время как они [герои] благодаря удаче находятся в распоряжении Его Величества. Когда еще они смогут добиться успеха?10 Самым верным сейчас было бы единодушно двинуться на Кабул. [Они] уверены, что смогут избавиться от мирзы Камрана, не отправляясь в Бадахшан. Но, поскольку недавно было получено доказательство обмана и лицемерия многих питомцев двора, на это мнение не стали полагаться: более
осмотрительным казалось направиться в Бадахшан. В соответствии с этим он [царь] приказал отправиться через Екка Ауланд11. И в то же время Хаджи Мухаммад получил для своего брата Шах Мухаммада и его людей дозволение уехать, после чего отправил их в Газни! Его Величество священной рукой написал письмо Его Величеству Шахиншаху, где сообщил о своей безопасности, и вручил его [письмо] Шах Мухаммаду, дабы тот любым возможным способом доставил его по назначению12. На словах он также передал весть о победе и обещал, что скоро явится сам. И он приказал ему (Шах Мухаммаду) быстро ехать в Газни и предпринять всё возможное, чтобы оберегать город до его [Хумаюна] возвращения, которое, как он верил, вскоре произойдет. Хотя верные [люди] указывали, что отпустить лицемеров в такой момент означает вложить бразды лицемерных действий в руки ненадежных и помочь осуществлению планов мятежа, и каждый указывал, открыто или намеками, что он (Хаджи Мухаммад) посылает своего брата к мирзе Камрану, а сам намеревается стать домашним шпионом и обманщиком легковерных, Его Величество не обращал на это внимания и отпустил Шах Мухаммада. На следующий день он [падишах] выступил к Кахмарду. Много бесчестных ушло от него, но все те, кто не покинул пределов верности и заботился о своем добром имени, остались с ним и обвязали поясом служения чресла преданности.
На четвертый день пути по этой дороге Тулакджи и Санкаджи13, предводители [племени] аймаков, обитавших там, привели и подарили лошадей и овец, сколько только смогли собрать. Они оказали достойные услуги. Его Величество остановился на ночь лагерем около одного из их селений. Когда утром он садился на коня, пришло известие, что из Сабзавара прибыл большой караван под началом Мир Сайида Али. Купцы из Ирака и Хорасана двигались с большим числом лошадей и разных товаров и направлялись в Индию. В конце дня начальники каравана были допущены в Присутствие. Ниспосланное судьбой прибытие этого большого каравана стало началом неземных побед. Разумные и дальновидные купцы увидели для себя великое благо в благосклонности столь великого властителя и в [оказании] помощи ему и поднесли в дар всех своих лошадей и товары. Его Величество понял, что это была помощь Небес, и принял часть товаров, заплатив
299
четвертую или пятую часть их
