– Эх, Эмм, я не хочу брать, но, кажется, мы обе ошибаемся.
– Я сделала свой выбор, каким бы он ни был. Просто прими.
– Сложно, – она прошептала, глянув мне за спину. Кажется, там висели настенные часы. – Давай просто подождем Йохана, хорошо? И спросим его. Пусть расскажет нам.
Я молча согласилась с ее предложением. В комнате повисла невыносимая тянущаяся тишина. Я оказалась погружена в своих мыслях настолько, что вздрогнула и чуть не подпрыгнула, когда услышала, как Рокси вновь заговорила.
– Помнишь нашу химичку? Бузякину?
– Да, – ответила, не понимая, почему Рокси решила вспомнить школьную пору.
Взглянула на подругу. Та подняла голову, усмехнулась и продолжила говорить.
– А помнишь, как я устроила бунт против нее? Из-за того, что она решила нас завалить работами, рефератами и контрольными?
– Помню. И причину тоже помню.
Рокси фыркнула.
– Эту войну начала она, – хмыкнула, рассмеявшись. – Остальные просто поддержали меня.
– Вы хотели донести, чтобы ее уволили.
– Крайние меры. Для начала мы хотели, чтобы нам поставили другого учителя.
Я покачала головой. Кажется, у каждой были свои воспоминания о тех непростых временах, когда школа стояла на ушах из-за нашего класса.
– Так вот, – заговорила Рокси, наконец-то принимая расслабленную позу. – Тогда ты была против. И не побоялась выступить, уговаривая перестать жаловаться. Знаешь, мне казалось, что ты пыталась нас спасти от опрометчивого поступка. Мол, дураки мы, портим себе жизнь. Бузякину уберут с наших уроков, но поставят другого. И уже никто не будет слушать наши жалобы.
– Так и было.
– Нет, Эмм, было не так. Ты тогда думала только о себе. Это я поняла спустя годы. Прости уж, до меня как до жирафа доходит порой. Ты думала, что твои оценки испортятся, не будет больше доверия и уважения. А у тебя уже тогда были цели – аттестат с отличием и медицинский.
Я сглотнула вязкую слюну. Рокси била словами на поражение.
– Наш прошлый разговор заставил меня задуматься. Я хотела предупредить тебя, не подумав, что могу вызвать такую реакцию. А ты… Эмм, ты меня поразила. Сначала мне показалось, что ты защищала Натана, потому что кто-то же должен его защищать. А теперь я понимаю – ты защищала свои чувства. – Рокси выдохнула. Положив пальцы на виски, помассировала их так, будто прогоняла скопившуюся боль. – Ты права, мы просто не замечали того, что творилось у тебя в душе. Нам всем казалось, что ты не переживаешь. Прости нас.
Глаза обожгло.
– Оксан…
Дверь в коридоре хлопнула. Подруга подскочила на ноги и устремилась в холл. Я застыла, прислушиваясь к звукам, доносившимся до меня как через вату. Вскоре в комнате появился Йохан, который занял место, где минутой ранее сидела Рокси. Подруга же присела рядом со мной, выдержав небольшую дистанцию между нами.
– Привет, – поздоровался Йохан.
Он нахмурился, глянув на меня и Рокси, но та интенсивно закачала головой, и Йохан не стал задавать лишних вопросов. Заговорила Рокси.
– Расскажи нам. Пожалуйста. Только всё-всё.
Йохан вздохнул. Я наконец-то оторвалась от созерцания собственных ног и взглянула на него. Темный от мыслей взгляд скользнул по мне. Глаза как у Натана. Только вот эмоции выражали иные. Йохан явно был недоволен тем, что его втянули в разборки с братом. Но он не мог вычеркнуть меня из уравнения, которое загадал Натан. Мы были по уши втянуты в его жизнь.
– Хорошо, раз так настаиваете, – отозвался Йохан, глянув на Рокси. И ему явно не по душе то, как напирала она.
– Спасибо, – прошептала я, приготовившись слушать.
Всё, что он скажет – важно. Я должна принять слова Йохана и сделать правильные выводы. Держать эмоции в узде, а голову ясной и холодной.
Настроившись, кивнула, и Йохан заговорил:
– Мой младший братец тот еще говнюк.
Рокси хрюкнула от неожиданности, я округлила глаза. Интересное начало, шокирующее просто. Йохан, кажется, на это и надеялся. Выбить из нас дурь словами и помочь чуть-чуть расслабиться, ведь в комнате висела удушающая и пугающая аура, которая давила невидимым грузом.
– Я могу рассказывать про него часами, вот только ничего это не изменит. Он такой, какой есть. Впрочем, это у нас семейное.
Рокси активно закивала, давясь в кулак от смеха.
– Черт, ты можешь быть чуточку серьезнее? Все-таки важное дело.
Йохан хмыкнул и, подавшись немного вперед, взглянул на меня.
– Эмма, просто прими его таким, какой он есть, не пытаясь переделать. Натана изрядно жизнь поломала, и чтобы окончательно не самоуничтожиться, он вырастил такую броню, что никому ее не проломить. Но, кажется, у тебя высоки шансы заглянуть ему в душу, если она у него, конечно, осталась.
Слова Йохана меня взволновали и напугали. Броня? Душа? Самоуничтожение? О чем он говорил?!
– Наши родители далеки от идеала, а все проблемы идут из детства. Ты, наверное, в курсе, что у нас совсем небольшая разница в возрасте?
Я кивнула, Рокси перестала хихикать и напряглась. Я искоса поглядывала на подругу, надеясь, что ее эмоции помогут мне понять, когда Йохан шутил, а когда был серьезен. С Натаном проще – он был до зубовного скрежета прямолинеен, а шутить вовсе не умел. Скорее сарказм в чистом виде.
– Мать Натана была любовницей нашего отца. Она рассчитывала, что тот бросит семью ради нее и ребенка. Хотя у отца уже родился я. Так что план провалился, и она сконцентрировала все свое внимание на мальчике. Она растила его идеальным образцом, превращая в пластилин, и лепила то, что считала правильным. С годами Натану пришлось научиться подстраиваться под взрослый мир. Вот таким он получился в итоге. Как зеркало. Ты видишь в нем то, что хочешь увидеть. Успешный манекенщик? Пожалуйста. Известный бизнесмен? Без проблем. Завидный холостяк? Еще проще. Вы хотите с ним обсудить что-то, и он будет говорить всё, что вы хотите слышать. Улыбнетесь – он сделает то же самое. Но с тобой, Эмма…
Йохан замолчал и взглянул вновь на меня. Кажется, мое сердце рвалось из груди. Как же больно! И щиплет глаза. Слезы? Неужели? Я накрыла ладонями щеки, размазывая влагу и тщетно пытаясь унять эмоции.
– В нем будто две сущности дерутся. Первую я знаю. Все её знают. А вот то, что второе – это Натан. Он настоящий пытается пробиться через броню. Я видел, как он относится к тебе, Эмма. Я говорил с ним и теперь понимаю, что не ошибся. Он старался быть тем, кто бы понравился тебе, но сейчас он хочет быть собой. – Йохан замолчал. Дотронулся до запястья, которое обвивал тонкий кожаный ремешок-браслетик. – Что-то пафосно заговорил, – хмыкнул, откидываясь назад.
– Ты все правильно говоришь, – зашептала Рокси, приближаясь ко мне. Схватила мою ладонь, ледяную и дрожащую, и сжала крепкими пальцами. – Мы же его не знаем.
