Книга Все правые руки - Юрий Витальевич Яньшин

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121

боевых отравляющих веществ, способы минимизировать последствия для организма их воздействий, а также методы оказания первой помощи пострадавшим. В заключение лекции кратенько прошелся по обеспечению безопасности при обращении с боеприпасами, начиненными отравляющими средствами. Вот, собственно, и все. И как подгадал. Последние слова его инструктажа почти совпали с прибытием на батарею еще одного МАЗа. Он был почти по самые борта загружен ящиками цвета хаки, в которых находились уже современные и отвечающие всем требованиям безопасности противогазы МЗС-ВК[50]. По иронии судьбы, эти противогазы были в свое время тоже произведены в России. Однако, в отличие от предыдущей партии, хранились в куда более достойных условиях, поэтому нисколько не утратили своих качеств.

Пока разбирали и примеряли противогазы, день уже незаметно подобрался к вечеру. Это где-нибудь в России, в особенности к северу от Москвы, летний день тянется почти что до самой ночи, а здесь, в южных степях Украины он обрывается почти сразу, как только Солнце начинает западать за верхние этажи зданий. Вот и сейчас, несмотря на то, что на часах было всего лишь около 18.00, в воздухе уже ощущалась вечерняя тусклость. Залетали комары, прятавшиеся доселе неведомо, где от прямых солнечных лучей, повеяло легкой прохладой и птицы уже не летали в вышине, а проносились над самой землей, стараясь перед сном наловить вылезающих к вечеру насекомых.

Озабоченно поглядывая на часы, капитан подошел к комбригу.

— Пан полковник, разрешите личному составу приступить к ужину.

— Капитан, — намеренно опуская «пана» сухо ответил полковник, — я, между прочим, на ногах с самого утра, и у меня маковой росинки во рту еще не побывало. Однако урчание моего желудка никак не заглушает во мне зова служебного долга.

— Но… — хотел было возразить ему Тарасюк в том смысле, что не все рядовые батареи готовы проникнуться служебным рвением, и осекся на полуслове, наткнувшись на холодную и презрительную позу Остапа Григорьевича.

— Никаких «но», капитан Тарасюк, — жестко оборвал он того. — Доложите о готовности батареи к ведению огня.

— К ведению огня, батарея готова, пан полковник, — уныло доложил Николай Игнатович, умолчав о том, что по причине изношенности стволов, снаряды все равно не долетят до ближайших, хоть сколько-нибудь важных позиций сепаратистов, не считая редко разбросанных блокпостов.

— Отлично, — резюмировал комбриг, как будто и не сомневался в ответе начарта. Подойдя к сваленным пустым ящикам от использованных ранее снарядов, он соорудил из них нечто вроде небольшого помоста, для возвышения над окружающими и ловко вскарабкался на него. Там он вскинул к глазу мощный японский монокуляр, болтавшийся у него на ремне, и начал обозревать пространство, почему-то повернувшись спиной к невидимой линии разграничения. Взгляд его упирался в дома, расположенные на окраине Волновахи. Тарасюк уже хотел съехидничать по поводу того, что позиции противника находятся в противоположной от наблюдателя стороне, но тот опередил его:

— Скажите, пан капитан, какова приблизительная дальность от этой позиции, где сейчас с вами находимся до домов, расположенных на окраине города?

— Около двух километров, пан полковник, — ответил тот, пожимая плечами от нелепости заданного вопроса.

— Какова дальность прямого выстрела ваших гаубиц? — продолжил допытываться настырный Остап Григорьевич. — Причем, я имею в виду не паспортную дальность, а реальную. Все и так знают, что стволы ваших орудий изношены до предела.

— По паспорту около шести километров, а на деле, думаю, что не более двух-двух с половиной, — опять недоуменно пожал плечами Тарасюк. — Мы не пробовали стрелять прямой наводкой. В пределах видимости таких целей нет, — пояснил он.

— Двух с половиной, — задумчиво повторил за ним полковник, все еще не отрываясь от монокуляра. Затем, послюнив указательный палец, как недавно ему советовал капитан, выставил его кверху, проверяя направление ветра таким примитивным, но все же рабочим способом. Тарасюк растерянно топтался рядом, запрокинув голову, и глядел на комбрига, явно не понимая смысла его поведения и задаваемых им вопросов.

— Так, точно. Думаю, что не более того, — поддакнул он выраженным вслух мыслям комбрига.

— Если взять с возвышением, то и гораздо дальше, не так ли?

— Это, смотря какое возвышение будет, — осторожно вставил капитан. — Если, к примеру, взять угол возвышения в 45°, то, пожалуй, и все десять километров осилит.

— А скажите-ка, пан капитан, артиллерия сепаратистов может достать до города? — вновь завел непонятные разговоры Остап Григорьевич и тут же, как бы оправдываясь, пояснил. — Я, ведь, как вы и сами догадываетесь, не артиллерист, знанием тонкостей вашей профессии не обладаю, поэтому и интересуюсь.

— На моей памяти не случалось, чтобы сепаратисты обстреливали город, хоть у них, не в пример нашей, артиллерия будет посвежее. До нас они, конечно, при желании дотянуться смогут, но разброс будет великоват, поэтому прицельную стрельбу они вряд ли затеют, если не станут использовать беспилотники для коррекции огня. Но с этим у них дела обстоят не очень-то, — со знанием дела попытался объяснить Тарасюк.

— Спасибо, Николай Игнатович, — поблагодарил его за пояснения комбриг, впервые назвав по имени и отчеству. — Ну, что ж, тогда, пожалуй, приступим. Отдайте приказ командиру батареи на изменение направления огня.

— Как это, изменить направление?! — не понял Тарасюк. — На сколько градусов?

— На 180°, — с подчеркнутым спокойствием подтвердил полковник, не опуская монокуляр, которым продолжал обшаривать крайние дома Волновахи.

— Но, позвольте, там же свои. Там наш город, — продолжал недоумевать капитан, но внутри себя с немалым опозданием уже почуявший неладную игру с химическими боеприпасами, затеянную руководством.

— У вас что-то со слухом? — поинтересовался комбриг и, не дожидаясь ответа, проговорил с нажимом. — Выполняйте приказ.

Тарасюк жестом подозвал к себе Прокопчука и дрожащим голосом не то скомандовал, не то просто попросил:

— Лейтенант Прокопчук, разворачивайте орудия на 180°.

— Как на 180? — в свою очередь начал было недоумевать от нелепости приказа лейтенант, но капитан не дал ему продолжить, молча мотнув головой в сторону полковника, все еще стоявшего на зарядных ящиках, как статуя на постаменте.

Видя, что лейтенант отнюдь не торопится выполнять приказ, Тарасюк уже не дрожащим, а срывающимся голосом повторил приказ:

— Разворачивайте орудия, лейтенант. Это приказ командира бригады.

— Есть, разворачивать, — упавшим голосом повторил Стефан и заплетающимися ногами порысил к орудийным расчетам.

Полковник не стал вмешиваться в диалог своих временно подчиненных. Дождавшись, когда Прокопчук удалится на довольно приличное от них расстояние, Остап Григорьевич негромким, но все таким же безжалостно-отстраненным голосом продолжил:

— А теперь, капитан, отдайте команду на вскрытие, привезенных нами ящиков со спецбоеприпасами.

Тарасюк в ответ на это только нервно затряс головой:

— Н-никак нем-можливо, пане полковнику, — мешая русские и украинские слова начал он, заикаясь возражать.

— Это еще почему?!

— То есть неконвенционное оружие. Его никак нельзя применять.

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121