Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
поверили в патриотический порыв чад Русской Православной Церкви. С одной стороны, епископов и священников награждали орденами и медалями, с другой – запрещали, как уже упоминалось, верующим напрямую общаться с воинами в госпиталях. М.В. Шкаровский приводит такую выдержку из отчета уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви в Марийской АССР за 1944 год:
«К великому сожалению, церковь посещает даже командный состав воинских частей. Характерный случай: верующие переносили в сентябре месяце иконы в (…) Йошкар-Олу, и по пути следования к этим иконам прикладывались (…) командиры воинских частей и жертвовали деньгами – было собрано 17 000 рублей»[209].
Непонятным и зыбким было положение верующих. Достаточно было одного доноса на священника со стороны партизан (или, напротив, от полицаев), как его мог ожидать расстрел. Само служение литургии в условиях войны могло стать для клирика поводом для политических обвинений (ведь за каждой службой поминаются «власти»). Иными словами, совершение молебна в присутствии немецкого ли, советского ли командования могло рассматриваться как преступление, за которое нужно карать по законам военного времени.
Партизан отец Федор Пузанов в боевом строю.
Фото нач. 40-х годов XX в.
Так почему же Русская Православная Церковь поддержала своих гонителей, не ожидая взамен никакой благодарности или награды? Митрополит Сергий (Страгородский) дал ответ на этот вопрос еще 22 июня 1941 года в том самом послании, которым мы открывали эту главу:
«Душу свою полагает не только тот, кто будет убит на поле сражения за свой народ и его благо, но и всякий, кто жертвует собой, своим здоровьем или выгодой ради родины. Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда Отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается… А если… молчаливость пастыря… объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему гражданскому долгу».
Слова эти, прозвучавшие в первые часы войны, не могли быть продиктованы страхом, поскольку митрополит Сергий выступил еще до обращения Сталина к народу. Это был патриотический порыв человека, любившего свою Родину.
При этом бездумным приспособленцем митрополит Сергий не был, что видно, например, из того, что владыка не стал напрямую осуждать политические заявления митрополита Сергия (Воскресенского) или деятельность Псковской миссии, понимая, в каких условиях им приходится нести свое служение.
В 1941 году Церкви пришлось выбирать между двумя правителями, которые охотно использовали веру в своих целях, но были готовы в любой момент уничтожить Православие в СССР, если бы это потребовалось для Победы или сохранения власти. В этой ситуации у иерархов, священников и мирян не было беспроигрышной стратегии. По обе стороны фронта епископы и священники старались разделить со своей паствой тяготы войны. Конечно, среди верующих были и предатели, и те, кто пошел на недопустимое сотрудничество с врагом, но в целом Церковь в годы Великой Отечественной войны была со своей страной и со своим народом.
Правда, особых «дивидендов» от этого она не получила. С 1948 года советские власти вновь стали преследовать верующих, а еще через несколько лет после смерти Сталина православных ждали новые испытания: новый руководитель страны Никита Хрущев пообещал показать по телевизору «последнего попа».
Глава 28
Как Хрущев пытался уничтожить Церковь
В 1957 году в СССР выходит респектабельный и наукообразный сборник «Наука и религия». Почтенные профессора публикуют в нем свои антирелигиозные лекции и выступления, которые должны помочь молодым (и не очень молодым) агитаторам грамотно бороться с религией. Выход «Науки и религии», по сути, знаменует собой начало нового витка гонений на верующих со стороны государства[210].
Через несколько лет после своего прихода к власти Никита Хрущев обещает построить коммунизм к 1980 году и показать по телевизору «последнего попа». 16 октября 1958 года принимаются два постановления, которые и означают начало новых гонений.
Первый документ – «О монастырях в СССР». Он запрещал обителям нанимать работников, например, для обработки земли; сокращал количество монастырей, увеличивал налоги за землю; отмененные в 1945 году налоги на строения и земельная рента вновь вступали в силу. Власти ограничивали и возможность вступления в монастырь, поднимая минимальный возраст насельников: «Предполагается рекомендовать не принимать в монашествующие до 30 лет, ликвидировать существующую практику организации монастырями командировок монашествующих в различные районы страны для вербовки населения в монастыри и сборы средств среди населения, прекратить дотации монастырям по линии Московской Патриархии»[211]. Все это ставило обители на грань выживания и приводило к их закрытию.
Второй документ – «О повышении налогов на доходы епархиальных предприятий и монастырей» – ставил под удар само существование Русской Православной Церкви. Он в несколько раз – до 200 рублей за килограмм – увеличивал отпускные цены на свечи и налог с их продаж. При этом повышать цены за свечки в храмах запрещалось. Это был хорошо спланированный шаг: власти решили экономически уничтожить Церковь и рассчитали, как это сделать наиболее эффективно. а как выяснил новый заместитель председателя Совета П. Г. Чередняк, «особенно высокие доходы от свечного производства имеет Русская Православная Церковь. Так, по Московской епархии доходы от продажи свечей составили в 1956 г. 88 млн руб., что составляет ок. 70% всех [ее] доходов, по Краснодарскому краю – до 70%, по Белорусской – 70%…»[212].
Журнал «Безбожник у станка».
Выпуск №19. 1929 г.
Кроме того, был увеличен налог на свечи. Постановление, сообщенное Церкви 28 октября, вступало в силу с 1 октября, а это означало, что приходы должны были рассчитаться с государством за уже проданные свечи.
«Епархии и приходы, не имевшие в запасе денежных средств, оказались в крайне затруднительном положении. Патриархию захлестнула волна отчаянных просьб архиереев о помощи. Так, Ивановской епархии необходимо было заплатить налог за IV квартал 1958 г. в 3088 тыс. руб., а в епархиальной кассе было лишь 100 тыс., у Ярославской епархии – соответственно, 586 тыс. и 37 тыс.»[213].
К счастью, Церковь смогла выдержать первый удар гонений. Но власти продолжили свое наступление на Православие.
16 марта 1961 года выходит постановление Совмина СССР «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах». Оно возвращало церковно-государственные отношения в довоенную эпоху гонений: основным законом становилось антицерковное постановление 1929 года, которое ставило Православие в СССР под угрозу полного уничтожения. Так началась «церковная реформа» Никиты Хрущева. Как пишет историк
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
