увидя ценность дара, Воскликнула: "О милая Хуснара!"
"Где же это видано, “ комментирует стих Шарар, — чтобы в Лакхнау дочь обращалась к матери таким грубым манером, называя ее просто по имени?"
Боязнь сглаза заставляла женщин играть в сокрытие важнейших событий в жизни дома — свадьбы и рождения ребенка. Перед брачной церемонией невеста проводила двенадцать дней в полной изоляции; в день свадьбы лицо ее было закрыто плотным покрывалом и впервые являлось жениху в зеркальном отражении во время обряда "зеркало и Коран". Густая цветочная гирлянда с серебряной бахромой прикрывала и лицо жениха. Новобрачных также называли не по именам, а по "ролям" в брачной церемонии: Жених (Дулха или Наушах) и Невеста (Дулхан).
Кроме лица и имени невесты, сглазить которую считалось легче легкого, в тайне держали и ее вес. В конце свадебного шествия, когда невеста отправлялась в дом жениха, в ее паланкин клали тяжелый камень, дабы носильщики не узнали ее истинного веса и не разболтали о нем недоброжелателям.
Внешность женщины, особенно в праздничном наряде, не столько открывалась для любования, сколько скрывалась, точнее, украшалась таким образом, чтобы "затемнить" ее природные черты и фигуру. Все видимое глазу предстает измененным или полускрытым: волосы окутаны покрывалом; шея и грудь спрятаны под массивными ожерельями и гирляндами; очертания тела скрадывают широкие шальвары и курта; узор из хны на лбу и щеках меняет цвет лица; форму глаз не узнать под густым слоем каджала и сурьмы; нос не разглядеть из-за кольца или подвески, вдетой в ноздрю; естественный цвет губ и зубов полностью уничтожен черным порошком мисси.
Применение в качестве косметики мисси, смеси из железных или медных опилок с чернильным орехом и купоросом, вызывало недоумение и отвращение у европейцев, как, впрочем, и употребление бетеля, окрашивающего рот в кроваво-коричневые тона. Вместе с тем в привычке употреблять мисси просматривается обсуждавшаяся дихотомия "явленного" (захир) и "скрытого" (батин). Чернота видимых частей рта — внешней стороны губ и зубов — прячет красноту "тайного" — внутренней стороны губ и языка. По своей эстетической концепции мисси абсолютно противоположен губной помаде, подчеркивающей и усугубляющей естественную розовость рта, которую европейская женщина и не думает чем-то камуфлировать.
Известная таинственность окружала и рождение ребенка, также происходившее за пардой. Появление на свет мальчика было гордостью семьи и предметом зависти недругов, а потому могло навлечь на роженицу и новорожденного злых духов. Приняв младенца, повитуха громко объявляла: "Да это же девочка, да еще кривая!" Таким наивным сокрытием пола семья надеялась уберечь ребенка от сглаза При рождении девочки пол не скрывали, ибо оснований для зависти это событие не давало. Но, чтобы девочка выросла красивой, та же повитуха сообщала во всеуслышание, что девчонка-де черным-черна. На самом деле это означало, что новорожденная "светла, как полная луна". Родственники и даже домашние могли увидеть роженицу и младенца лишь на шестой день после родов, в праздник чхати, поскольку до этого срока мать и дитя были особо уязвимы для дурного глаза.
Девочка проводила за пардой всю свою жизнь до замужества. Мальчик же воспитывался в занане до шести-семилетнего возраста, до обряда обрезания, после которого его переводили на мужскую половину. Однако чаще всего до двенадцати лет он проводил за пардой все свободное от занятий время. Парда, как ни один железный занавес, охраняла ребенка от опасностей, пороков и соблазнов внешнего, "мужского" мира. Именно длительностью пребывания мальчика в занане были первоначально вызваны требования образования затворниц.
Что же находилось за пардой? Как уже говорилось, часть дома, отведенная под занану, не имела окон и выходила открытой стороной во внутренний двор. Проемы, образованные рядом колонн веранды, прикрывались не дверьми, а плотными занавесами, обеспечивающими тепло зимой и уединение в любое время года. Именно эти занавесы и были пардой в прямом смысле слова. В соответствии со вкусами и возможностями хозяев парда делалась из шерсти, коленкора или миткаля. Кроме ткани проемы закрывались бамбуковыми циновками, незаменимыми в жаркую погоду.
Каменные, кирпичные или земляные полы зананы выкладывались листьями финиковой пальмы, поверх которых расстилались толстые хлопчатобумажные ковры в бело-голубую полосу. Они, в свою очередь, покрывались белым коленкором, на котором сидели женщины. Деревянные низкие кровати с металлическими ножками (в богатых домах их делали из золота, серебра и эмали) днем ставились в ряд в задних комнатах. Ближе к ночи их переносили туда, где желали почивать хозяйки в зависимости от сезона. Постельное белье лакхнауской дамы сводилось к стеганой подстилке и плоской, набитой ватой подушке, покрытой наволочкой из муслина или хлопка. Одеялами пользовалась лишь беднота, и как бы ни мерзла ночью знатная женщина, в ее распоряжении не было ничего более теплого, чем кашмирская шаль.
Местом дневного досуга хозяйки дома был маснад — ковер, разостланный на полу или на низкой платформе, покрытый дорогой тканью и обложенный длинными подушками. Маснад являлся составной частью домашнего этикета хозяйка уступала его почетной гостье и в виде особой любезности предлагала место рядом с собой низшим по статусу членам семьи. Если в доме имелась какая-то мебель, например столы или тростниковые стулья, ее ставили на мужской половине или во дворе; в занане же предпочитали есть на дастархане, расстилая его прямо на полу. Пустота женских покоев оживлялась лишь предметами декоративно-прикладного искусства: шкатулками для косметики и бетеля, менажницами для драгоценностей, цветными светильниками и экранами, сосудами для воды и прочей утварью.
Монотонность жизни зананы пугала только европейцев. Женщина никогда не находилась за пардой в одиночестве: ее окружала целая толпа родственниц, служанок, соседок, кормилиц и, конечно, детей. Городские новости проникали за парду молниеносно: их разносили торговки, женщины-водоносы и носильщицы паланкинов, садовницы, не соблюдавшие затворничества. Конечно, недостаток внешних впечатлений был ничем не восполним, но благочестивая женщина изо всех сил боролась со свойственным ее полу природным любопытством
Миссис Мир Хасан Али вспоминает о своей знакомой затворнице, мечтой которой было увидеть знаменитый Железный Мост. После длительных переговоров с ее мужем женщине было отказано в исполнении этого желания. Миссис Мир Хасан Али ожидала слез или иных проявлений недовольства со стороны подруги, которая, однако, испытывала только раскаяние за то, что ей пришел в голову столь ’’ребяческий каприз”. Все, чего хотела эта дама, было заслужить прощение мужа и вернуть его уважение.
В редкие дни, когда в занане не отмечали какой-нибудь праздник, женщины были предоставлены самим себе: они молились, дважды в день плотно ели, жевали бетель, курили хукку, чинили одежду, школили детей и сплетничали. Бесконечные чаепития, ставшие неотъемлемой частью индийского быта с легкой руки англичан, не были в заводе
