– Она, может быть, была права.
– В чем?
– Жизнь – это болезнь.
– Не знаю. Это не имеет значения. Нет? Я имею в виду,что на это надо посмотреть с другой точки зрения, не важно, что является еесилой.
– И вы пошли по этому пути?
– Полагаю, да. Я – поклонялся – ей. Я верил ей. И,вероятно, еще продолжаю.
– Как плечо?
– Горит как в аду.
– Она должно быть сделала и что-то хорошее тоже.
– Полагаю, что так.
Сполохи мелькнули на юге, последовал еще более оглушительныйудар. Несколько брызг дождя попало на них, разлетелось вокруг.
– Давайте отойдем к той стене, – сказалМорвин. – Она наклонна. Может будет посуше.
Он помог ван Химаку подняться, положил его руку на своиплечи, поддерживая его, повел к стене.
«Там двое из них», – пришел Шинд. – «И онидвигаются один к другому.»
«Двое, кого? О чем ты говоришь?»
Но Шинд кажется не слышал.
«Они знают один о другом», – продолжал он. – «Ядолжен быть очень осторожен. Она так вредит мне… Странно, что я не распозналего возможности, когда мы впервые встретились. Но тогда это было болееповерхностно. Сэндоу сопровождается тенью Другой.»
«Сэндоу? Он здесь? С Джакарой?»
«Они говорят. Она еще держит пистолет. но он стоит слишкомдалеко. Я не могу сказать, осознает ли она, что он не один. Он называет ее поимени, которое приковывает ее внимание. Она отвечает. Он приближается. Кажетсяона не будет стрелять, так как ее любопытство возрастает. Они разговаривают наином языке, но я улавливаю обрывки мыслей. Он, кажется, знает ее, откуда-тоеще. Она ждет, когда он подойдет. Он приветствует ее в некоей манере, которуюона признает. Он говорит ей теперь, что она нарушила правило, которое я непонимаю. Она изумлена.»
Морвин подвел ван Химака под каменную кровлю. Он опустил егона землю, где тот сел, прислонившись к каменной спинке. Сел рядом с ним иуставился в расстилающуюся серость. И тут дождь полил ожесточеннее.
«Он говорит ей, что она должна уйти – Не пойму куда, какимобразом… Она смеется. Этот мучительный смех… Он подождал, пока она кончитсмеяться и начал говорить. Это какая-то формальная фраза, что он сказал –заученная, не произвольная. Она сложна и ритмична, содержит много парадоксов. Яне понимаю ее. Она слушает.»
– Хейдель, она теперь с человеком, который пытаетсяостановить ее. Я не знаю, что произойдет. Но все за то, чтобы мы ждали. Какиебы ни были последствия, я не имею представления, что станет с вами. Мойкомандир, мой лучший друг, мертв. Он имел на вас виды, которым никогда несуждено было осуществиться. Они были не особенно восхитительны. Но как бы то нибыло, он являлся великим человеком, и я мог помочь ему в их осуществлении.Тогда, снова, я мог бы убить вас, из-за опасности, которую вы для негопредставляли. Тот же путь…
– Я вероятно заслужил все неприятное, что со мнойпроизошло.
– Думаю, вами манипулировали и обстоятельства ипаразитирующий комплекс с паранормальными способностями.
– Вы подбрасываете идею, довольно неправдоподобную.
– Мне наиболее в жизни надоели специалисты попаранормалям. Я эмпатический телекинетик, что бы, дьявол, ни означали эти слова– я двигаю вещи по кругу усилием воли и я создаю предметы, вызывающие в людяхособые чувства. Вы были использованы и я должен был стать частью вашейпродолжающейся эксплуатации. Скажите мне, что вам теперь хочется.
– Что? Я не знаю… Умереть. Нет. Скрыться, я бы сказал.Где – нибудь далеко, в одиночестве. Вот все, о чем я по настоящему мечтаю. Я небыл бы сам собою так долго, если бы не захотел познать себя снова. Итак,скрыться…
«…закончил, и она больше не удивляется. Она приготовиларезкие слова для него… Угрожает… Но теперь тень в его мозгу ближе к поверхности– тень, так похожая на нее тогда, когда я впервые почувствовал ее присутствие вван Химаке. Он говорит об этой тени, упоминая имя. Шимбо, так кажется. Онаподнимает оружие…»
Последовала ослепительная вспышка, сопровождающаяся разрывомгрома. Морвин вскочил на ноги.
«Шинд! Что случилось?»
– Что?… – спросил ван Химак, крутя головой.
Морвин медленно опустился. Разрыв пришел снова, междунезначительными ровными вспышками, низкая, рычащая нота, что не затихла.
«Молния ударила между ними», – сказал Шинд. – «Онауронила оружие, и он поднял его, отбросил. Но теперь он больше не похож насебя. Оба их разума непроницаемы, Они стали каким-то образом близки и междуними происходит обмен энергией. Полагаю, он еще раз предложил ей уйти, и онапротестует. Я чувствую как в ней растет страх. Он отвечает. Она что-то делает…Сейчас он сердит. Снова он уговаривает ее уйти. Она начала спорить и он прервалее, спрашивая, хочет ли она превратить переговоры в спор.»
Грохот затихал. Ветер успокаивался. Неожиданно дождьпрекратился. Воздух с взвесью тумана внезапно пришел в неестественноеспокойствие.
«Я теперь ничего не могу определить», – сказалШинд, – «Как будто они стали парой статуй.»
«Шинд, где ты сейчас, физически?»
«Я почти рядом с ними. Я постоянно подходил к ним с тех пор,как снова овладел собою. Надеялся, что что-нибудь смогу сделать. Хотя теперьэто чистой воды любопытство. Мы только в четверти милях от тебя.»
«Ты недавно заглядывал в мозг ван Химака?»
«Да. Он еще в депрессии. Безобидный…»
«Что мы теперь будем с ним делать, Шинд?»
«Поисковый отряд где-то поблизости. Полагаю, нужно, чтобыони нашли его.»
«Трудно сказать. Группа, что я чувствую, в целом кажется поделовому настроена, хотя есть и некоторые обозленные типы… Подожди! – Ониснова двигаются! Она подняла руку и начала говорить. Он также жестикулирует иприсоединяется к ней, что бы та ни сказала. Теперь…»
Небо, казалось, сжалось в ослепительную простыню иоглушительный раскат грома, что последовал за этим, был таким потрясающим,какого он никогда не слышал прежде. Когда его чувства пришли в норму, онощутил, что снова идет дождь и что во рту привкус крови из прокушенной губы.
«Что теперь, Шинд?»
Снова тишина.
Потом:
– Хейдель, другие разведчики здесь, рядом – этореальность. – сказал он. – Конечно они хотят найти вас, чтобыостановить эпидемию.
