еще какое-то время пробыл в моей спальне, но больше ничего не говорил.
* * *
Мой мир переворачивался с ног на голову. Покрывался трещинами. Рушился. Кое-как восстанавливался, но каждое его новое строение ясно давало понять, что так, как раньше больше никогда не будет.
Одно дело, когда Помпей просто по какой-то непонятной мне причине начинал заявлять на меня права, как на девушку.
Совершенно другое — когда оказывается, что мы истинная пара и, по сути, без права выбора должны всю жизнь провести вместе. Более того, мы должны этого желать. Тянуться друг другу.
Чего же я сейчас желала?
Этого я не понимала. В груди царила сплошная растерянность.
Я сползла с кровати и поплелась в ванную комнату. К этому моменту чувствовала себя намного лучше, но все равно ноги не держали. Поэтому, зайдя в ванную, я с трудом разделась, кое-как включила воду и села на плитку в душевой кабинке. Ее холод обжигал обнаженную кожу, но по сравнению с тем, что творилось внутри, подобное как-то даже не ощущалось.
Раздался стук и я, подняв голову, с очередным вдохом, уловила запах Вавилона. Лишь после этого услышала его вопрос:
— Ты там, Нуб?
— Да.
— Почему у тебя такой голос, словно ты ревешь?
— Тебе кажется, — буркнула, после чего опустила голову и лбом прикоснулась к коленкам. — Почему ты пришел?
— Потому, что хочу. Открой мне дверь.
— Нет. Я голая.
— Тем более, открой.
Я фыркнула, потирая запястье. Метки на нем уже не было, но стоило Вавилону появиться рядом, как рука вновь начинала ныть.
— Мы с Помпеем истинная пара, — сказала негромко. — Это точно. Был проведен анализ.
— Я знаю. Империя мне сказал, но для меня это ничего не меняет. Нахрен вашу истинность. Ты моя омега и я смогу дать тебе все.
— Я не смогу быть ни с кем, кроме Помпея.
— Я знаю, что ты так же связана и со мной. Метки больше нет, но, блять, тянет к тебе только сильнее. И я так же знаю, что могу дать тебе больше, чем Помпей. Я сделаю все, чтобы ты и не вспоминала о том, что хоть чем-то связана с этим ублюдком.
— Я не отказываюсь от своих прежних слов. Тебе я могу предложить только дружбу, — я еще сильнее потерла запястье. Оно начало ощутимее покалывать и даже гореть. — Наверное, метка хоть и исчезла, но ее остатки до сих пор действую на сознание. Поэтому ты все это и говоришь. Я своего решения не изменю, но давай поговорим об этом через время. Я уверена, что и тебе станет легче.
Некоторое время Вавилон молчал и я даже подумала, что он ушел, но потом, даже сквозь шум льющейся воды услышала:
— Время ничего не изменит.
— Посмотрим, но пока что, давай лучше не будем видеться. Тебе стоит позаботиться о своей стае и о городе. Учитывая ситуацию, они сейчас в опасности и, если ты не будешь трезво мыслить, позже пожалеешь об этом.
Время. У нас с Вавилоном было только оно. Я считала, что к нашей следующей встрече многое изменится. Надеялась, что изменения будут в лучшую сторону, но в груди нечто жгло, подсказывая, что время может все лишь усугубить.
* * *
— Я хочу поговорить с Помпеем, — сказала Империи, когда он пришел ко мне следующим утром. Я уже практически полностью вернулась в норму и понимала, что, скорее всего, убедившись, что со мной все в порядке, мужчина перестанет приходить ко мне. Займется другими делами, которых у него, учитывая обстановку в городе, было достаточно много.
Поэтому я пользовалась шансом.
— Для тебя это небезопасно.
— Он настолько сильно зол на меня?
— Помпей не в себе.
— В каком смысле?
Империя подошел к окну и посмотрел на улицу. Как раз через главные ворота заехало несколько машин.
— Знаешь ли ты, что есть альфы, у которых звериные гены преобладают над человеческими?
— Немного слышала об этом. Один знакомый парень говорил, что такие альфы отслеживаются государством, так как являются потенциально опасными, — я вспомнила слова Артикула. Мы с ним вообще многие темы обсуждали. Могли часами разговаривать и даже не замечать того, как пролетает время.
— Помпей из числа таких альф.
— Поэтому он был отмечен?
Все так же не отрывая взгляда от окна, Империя мрачно кивнул.
— Это у них в роду. В крови их семьи, но отец Помпея, после того, как у него забрали омегу, стал первым, кто полностью потерял себя. Переключился из человеческого, в животное и больше не вернулся. Это заставило государство обратить внимание на их семью. И Помпею, как потенциально опасному, с самого рождения в чип поставили метки.
— Вы сейчас ведете к тому, что животная часть Помпея сейчас взяла над ним верх? Это вы имели ввиду говоря, что он «не в себе»?
— Да. Зверь Помпея очень агрессивен и сейчас он свободен.
— Свободен? — я напряглась. Взяла со стола чашку, но не потому, что хотела пить. Внутри было слишком тревожно и от этого хотелось хоть чем-то занять руки.
— Можно сказать, что зверь вырвался из самоконтроля и занимает сознание Помпея.
— Это очень плохо?
— Я не могу ответить на этот вопрос, так как те врачи, которые его осматривали, не могут сказать ничего конкретного. Но в таком состоянии Помпей еще с того момента, когда узнал про вашу с Вавилоном метку. Это слишком долго.
— Но… А что, если он, как и его отец больше не придет в себя? — я слишком сильно сжала чашку. Так, что даже пальцы заныли болью.
— Я солгу, если скажу, что у меня нет такого опасения.
Я поднялась с кровати и поставила чашку обратно на стол. В груди нечто сдавливало с такой силой, что даже дышать стало трудно, но следующие свои слова произнесла ровно:
— Пожалуйста, дайте мне с ним увидеться. Я же его… истинная. Может, это чем-то поможет.
Если честно, я не верила в то, что мой визит хоть как-о исправит состояние Помпея. Будет хорошо, если он ему не навредит. Но мне действительно очень сильно хотелось его увидеть. Попытаться, хоть что-то сделать.
— Для тебя это небезопасно, — повторил Империя, ясно давая понять, что он против, но и я сдаваться не собиралась.
В итоге, я смогла смягчить его категоричность и ближе к вечеру мужчина сказал, что я смогу пойти к его сыну.
— Помпей прикован, но все равно старайся близко не подходить к нему, — Империя давал мне строгие предупреждения.
— Подождите… Вы его приковали? То есть, серьезно?
— Более чем, — мрачно ответил мужчина, а внутри меня поселилось
