та единственная.
— Наверное, ты сильно ударился головой, когда сцепился с Помпеем, — я попыталась фыркнуть, после чего нелепо покрутилась, показывая себя Вавилону. Будто говорила «Посмотри на меня. Убедись в том, насколько я ужасна. И что ты увидел в вот этом?». На самом деле, выглядела я и правда жалко. Мятая, растрепанная и болезненная. Бомжи на свалке выглядят лучше.
Его взгляд остановился на моей фигуре, и он произнес:
— Подойди ко мне и я покажу насколько сильно ты для меня желанна.
— Не подойду, — я отрицательно качнула головой. — Знаешь, я ненавидела тебя еще до нашей первой встречи. Все же я была из числа людей Помпея, а ты его враг. И я часто сталкивалась с твоими людьми. От них было столько проблем. Когда мы встретились, я возненавидела тебя только сильнее. Уверена, если бы не метка, ты бы в тот же вечер заживо закопал бы меня в лесу.
— Да, закопал бы, — Вавилон спокойно ответил.
— Большинство времени, которое мы знакомы ты меня или бил, или унижал, но даже несмотря на то, что я была для тебя проблемой, ты принял меня, когда я решила уйти от Помпея. Сделал это даже несмотря на то, что тебе пришлось нарушить законы улиц. И ты не сдал меня государству. Думаю, ты не такой подонок, которым иногда кажешься. Поэтому… Я бы хотела предложить тебе перемирье.
— Между мной и тобой не было вражды, чтобы искать перемирие.
— Нет, была и очень сильная, но я хочу забыть обо всем плохом, что происходило между нами. Помимо перемирья я хочу предложить тебе дружбу.
— Меня не устраивает дружба. Я хочу куда больше.
— Но, тем не менее, это единственное, что я могу тебе дать.
Он небрежно затушил сигарету в пепельнице. Вавилон выглядел так, словно пропускал все мои аргументы мимо ушей.
— Значит, я добьюсь того, что придет время и ты отдашь мне всю себя.
— Нет, придет время и ты или вовсе забудешь обо мне, или просто перестанешь воспринимать, как девушку. К тому же, сейчас не время для вашей с Помпеем вражды. — я попыталась еще раз воззвать к его благоразумию. — Город в опасности. Вам нужно объединяться, а не конфликтовать из-за какой-то омеги.
Вавилон ничего не сказал, а я опять окинула взглядом комнату. Наверное, потому, что смотреть на него было тяжело.
— Я уже пойду, но постараюсь в ближайшее время опять прийти, — уже будучи около двери, я произнесла: — Пожалуйста, поскорее поправляйся.
После этого я вышла в коридор и, хромая пошла обратно к себе.
Пусть и метки больше не было, но запястье опять ныло. Краснело.
* * *
В следующий свой визит Империя пришел вместе с врачом. Изначально я подумала, что опять будет осмотр, но вместо этого мужчина взял у меня кровь.
— Зачем? — спросила, смотря на то, как шприц наполнялся алой жидкостью.
— Анализ истинности, — коротко ответил Империя. Он стоял около окна и смотрел на улицу.
— А кровь Помпея? — осторожно поинтересовалась.
— Уже взяли.
— Как он вообще? — я постоянно спрашивала это у Империи, но, как и ранее, получила привычный ответ:
— Так же.
Доктор долго возился с пробирками. Постоянно повторял, что такой анализ проводил впервые и вообще не думал, что когда-нибудь в жизни столкнется с подобным. Каждое его движение выдавало сильное волнение. Примерно так же мужчина выглядел, в тот момент, когда впервые пришел осматривать меня. Тогда еще задавал множество вопросов касательно моей сущности.
— Насколько же это невероятно, — восхищенно произнес доктор, поднося ко мне прозрачную тарелку, на которой моя кровь, смешанная с кровь Помпея, будто бы оживала и, переплетаясь, превращалась крошечные, яркие кристаллы. — Я читал об этом, но чтобы увидеть лично…
Я неотрывно смотрела на нашу кровь и даже дышать боялась. Лишь спустя больше количество времени, кое-как надрывно спросила:
— То есть, мы действительно истинные?
— В этом можете не сомневаться, — доктор растянул губы в улыбке.
Империя все так же молчал, а я все так же с трудом дышала. Если честно, даже несмотря на утверждения Помпея, в нашу с ним связь я вообще не верила. Даже на мгновение не допускала мысль, что она может быть возможна.
А теперь, смотрела на результаты анализа и чувствовала, как не только мое сознание раз за разом переворачивалось, но и вообще весь мир шел кругами.
Мы с Помпеем истинная пара?
Серьезно?
— И что это означает? — спросила, еле шевеля губами. — То есть, что дает эта истинность? Что она собой представляет?
Про истинных я почти ничего не знала. Особо никогда не интересовалась этим.
Мне было известно лишь то, что это огромная редкость. Практически, как миф. То, что в нашем мире было потеряно.
— Тут много всего можно сказать, — мужчина все так же возился с пробирками. — Истинность это огромная связь. И физическая и психологическая. Например, медициной доказано, что альфа, учуяв запах своей истинной, больше без него не сможет. Он становится зависим от своей омеги.
«Я завишу от тебя» — в голове вспыхнули слова Помпея, которые он сказал мне несколько дней назад. Несмотря на то, что альфа говорил серьезно, я тогда отнеслась к этой фразе с насмешкой.
А теперь сидела, хмурилась, кусала костяшки пальцев и вообще не знала, что думать.
— Касательно омег, — продолжил доктор. — Они, конечно, даже имея истинную пару, могут рожать от других альф. Но это исключительно физически и то с проблемами. Психологически они все равно будут тянуться к своей паре. За все время известно только два случая, когда омег, которые встретили свои пары, государство потом отдавало другим альфам. Они обе покончили с жизнью.
— То есть, истинность не повод освобождать омег? Даже, если они встретили своего истинного альфу? — спросила, хоть и знала ответ на эти вопросы.
Государство никогда и ни за что не отпустило ни одну омегу. Для всех правила одинаковые — пока они могут рожать, омеги собственность государства.
— Нет. Омег не отпускают, — ответил доктор. — Касательно альф все куда хуже. Если у них есть истинная и, даже несмотря на то, что они их не встретили, детей от других омег они иметь не могут. Им вообще плохо без своих пар. Поэтому, давно, когда омеги еще были свободны, государство само помогало найти альфам их истинных. Как вы поняли, сейчас все совершенно иначе.
Я молча слушала. Впитывала информацию, но вот полностью ее принять все еще не могла.
— Истинные не могут друг без друга. Порознь им будет очень плохо, — сказал доктор, уже начиная собирать свои вещи.
Прошло совсем немного времени и мужчина ушел.
Империя
