солнцу. Я становилась розой, росшей в саду колдуна. Он не любил меня, я чувствовала, не любил и боялся, потому что вышла из-под контроля его чар, питалась своей магией, дышала своими планами. Потому что гордая душа, жившая внутри стебля, была неподвластна старому пройдохе.
Мне не хватило бы жизни тобой насладиться,
И я бы, рождаясь, искала тебя по эпохам,
Влюбляясь и в новое тело твоё, и в лица,
Твоей целиком становясь до последнего вздоха.
Первая жизнь. Тогда я ещё не знала и не могла знать, для чего родилась, не подозревала о грозящей мне опасности и день за днём, распуская багровые лепестки, ждала его. Чувствовала его даже на расстоянии. Воссоединение с принцем чудилось мне в тех призрачных снах, что видят цветы, и, не всё понимая, я всё же тянулась навстречу. А потом пришла та девушка и забрала меня даром только затем, чтобы отдать принцу. Я издалека почувствовала, что именно она доставит меня к цели. Бедняжка тут же была околдована мною, и тетива натянулась, выпуская стрелу в мишень. Прямо в сердце.
Мне не хватило бы жизни…
Погас последний звук, и я отложила гитару. Глубоко вздохнула. Вот и всё. Пора принимать неизбежное.
На меня обрушился гром аплодисментов. Я поднялась, оглушённая ими. Со всех сторон слышались поздравления и слова восхищения.
– Великолепно, – произнёс мужской голос, должно быть, принадлежавший продюсеру. – Не будем нарушать атмосферу вечера, но, когда все разойдутся, мы обсудим запись альбома.
Я улыбнулась. Кажется, нужный эффект я невольно произвела.
– Значит, мы даже в конце не увидим исполнительницу? – разочарованно спросил кто-то.
– Ну, думаю, теперь-то… – начала было Майя.
Я вздрогнула.
– Нет! Сегодня нет. В этом вся задумка, – торопливо воскликнула я, – только голос от начала до конца.
Ох, как же это было глупо! Но вдруг они проглотят? Тогда – спасена до завтра. Завтра же всё кончится.
– Ну хорошо, – ответил в темноте продюсер.
Вокруг медленно завозились. Очарованные люди поднимались со своих мест и, переговариваясь, выходили в коридор. В более светлой прихожей они наверняка задерживались, обменивались впечатлениями, рассматривали иллюстрации, разбивались на группки и пары, которыми покидали квартиру. Некоторые давние фанаты и знакомые подходили ближе и поздравляли меня с успехом. Пока все расходились, подошла и Надя. Напарница тоже пришла послушать моё выступление.
– Поёшь потрясно, ничего не скажешь, – призналась она. – Идея с выключенным светом странная, честно говоря, напоминает свидание вслепую. Но слушать так и правда удобнее.
– Рада, что тебе понравилось, – тихо ответила я.
Сердце всё ещё бешено колотилось в груди. Он не ушёл, я это чувствовала. Переминался невдалеке, борясь с желанием подойти и проигрывая ему.
– Когда запишешь альбом, дай послушать.
– Обязательно. До завтра.
– До завтра, – попрощалась Надя и тоже вышла.
Я закрыла глаза, чуть не умирая от напряжения. Ну же! Либо сделай что-нибудь, либо уйди наконец. Ещё минута, и я сдамся и сама включу этот чёртов свет.
– Все разошлись? – спросила вернувшаяся в гостиную подруга.
Вздохнув, Влад наконец сдвинулся с места. Я замерла, боясь поверить в происходящее. Не зря боялась. Он явно шёл ко мне.
– Э-э, Майя, мне нужно отойти, – в панике произнесла я. – Буду в комнате.
И, кажется, едва не налетев на него в темноте, я выскочила в коридор. Быстро залетела в свою комнату, захлопнула дверь и сползла на пол рядом с одним из горшков. Дыхание было тяжёлое, судорожное, и я никак не могла его успокоить. Кажется, у меня был приступ паники. Еле-еле. В последний момент.
Спустя ещё минут пять хлопков входной двери и прощаний снаружи наконец затихло. Щёлкнули выключателями в коридоре и гостиной. В дверь постучали, и Майя заглянула в комнату.
– Лёль, все ушли кроме продюсера. Ты в порядке?
Я медленно кивнула, надеясь только, что улыбка вышла не слишком натянутая.
– Всё отлично. Просто обрадовалась слишком сильно, надо было успокоиться.
– А я же говорила, что всё получится! – воскликнула Майя.
Подружка вся светилась. Этакий счастливый ребёнок.
– Идём. Он тебя ждёт.
Поднявшись, я вышла вслед за ней. На пороге прикрыла на секунду глаза, придавая лицу нужное радостное выражение. Сейчас меня мало волновал альбом. Больше всего мне хотелось побыть одной.
Мужчина ждал в освещённой теперь гостиной, сидя на одном из кресел закинув ногу на ногу. Это был довольно приятный человек лет тридцати пяти с удлинённой стрижкой и весёлыми карими глазами. Завидев меня, он прижал руку к груди, изображая поклон, и ахнул.
– Неужели при таком прекрасном образе Вы решили играть в темноте?
Я развела руками.
– Идея пришла в голову в последний момент. Как Вам концерт?
– Прекрасно, – уверенно ответил продюсер. – У Вас определённо талант.
Он указал на ближайшие стулья, и я села напротив, продолжая улыбаться со всей допустимой искренностью. Майя села чуть позади.
– Конечно, для студии придётся кое-что подкорректировать, но уверен, мы с этим справимся. И для профессиональной записи нам потребуется ударник. Есть кто-нибудь на примете?
Я покачала головой.
– Пока нет.
– Поищите. Возможно, и я кого-нибудь предложу. – Он поднялся и ободряюще улыбнулся. – Майя знает, где меня найти. В какой день Вам удобно приехать на студию? Я могу с понедельника.
– В понедельник и я могу, – ответила я, отчаянно надеясь, что так и окажется.
– Отлично. Тогда, скажем, в полдень?
Я с готовностью кивнула.
– Хорошо.
Вместе с подругой мы проводили продюсера до двери. Тот обулся – ботинки оказались неожиданно кислотно-зелёные – и, помахав на прощание, вышел. Мы остались одни.
– Ура! – закричала Майя, как только дверь закрылась, а на лестнице послышались шаги, и бросилась обниматься. – Мы сделали это, сделали! Ты молодец.
– Ты тоже, – рассмеялась я. – Это ведь ты его нашла, правильно?
Майя кивнула и отстранилась. Вид у девушки был возбуждённый и счастливый. Давно не видела её такой.
– Осталось найти ударника, – протянула она, задумчиво щурясь.
Я только махнула рукой.
– Придумаем что-нибудь. А сейчас давай разберём всё. Я переволновалась и ужасно устала. Всё, о чём могу сейчас думать, это горячая ванна и кровать.
Майя пренебрежительно фыркнула, явно осуждая мою пассивность.
– Ладно-ладно, но завтра мы будем праздновать, и тогда-то ты не сбежишь! Зови всех, предупреди родителей. Твой успех надо отметить.
– Обязательно, – согласилась я.
Убрались мы быстро – энтузиазм Майи повлиял и на её скорость. Покидали подушки назад по пакетам, разнесли по местам стулья, вернули цветы. Большую часть работы я бессовестно спихнула на неё, пользуясь её эмоциональным подъёмом.
– Что ж, – сказала Майя под конец, стоя уже на коврике в прихожей, – я надеюсь, сама-то ты счастлива?
– А ты думаешь, почему я такая заторможенная? – усмехнулась я в
