материнской любви, они были голодны и бросились за подачкой все как один. Когда от тела осталось совсем немного, инкуб прошелся по оставшимся женщинам, запихивая мясо им глубоко в глотки и следя за тем, чтобы они не задохнулись.
— А пленные? — в ответ на предложение сжечь все к чертям, мотнул головой Ланн. — И те женщины в воде?
— Мне их очень жаль, — не дрогнув, проговорила командор и запустила руку в сумку. — Когда закончим, попроси для них милости Иомедай, раз уж она позволила этому случиться.
У правой стены зала, там, где когда-то был вход в спальни служителей, стояли два бабау, охраняя перегороженный наскоро связанной из палок клеткой проход в импровизированную темницу. Хотя, учитывая демоническую диету, это была, скорее, кладовая. Пленники сидели тихо, только блестели сквозь прутья решетки белесые, полные ужаса глаза. Время от времени камбионы делали попытки подобраться к свежему мясу, но бабау отбрасывали их — обед здесь выдавался исключительно по расписанию.
— Это сделали демоны! — прорычал Ланн. — Ты не можешь обвинять Иомедай!
— Десять лет я брожу по Язве, десять лет Самаэль ходит за мной. И ни разу, ни разу он не помог мне! — прошипела она в ответ, до хруста сжав в руке магический свиток. — Я дошла сюда потому, что помощь мне прислал поехавший кусок Шиики, а не благородная богиня крестоносцев!
Стены зала были измазаны красным, тошнотворный запах мочи, крови и немытых тел, густой, как патока, поднимался к потолку. И на полотке, завернувшись в крылья, словно огромная летучая мышь, в центре пентаграммы с символами Бафомета дремал набасу. Лорд Демонов, должно быть, с гордостью взирает на творения своих детей.
— А ты молилась о помощи? — закипая от гнева, прорычал Ланн. — Даже демоны знают, насколько это важно!
— Я не верю богам, мои молитвы ничего не стоят, — развешивая на поясе пузырьки с зельями, проговорила она, а затем подняла голову и оскалилась, — но готова поспорить, что пленные молились очень, очень усердно.
От полного ненависти взгляда черных глаз по спине побежали мурашки. Спокойно, Ланн! Не стоит забывать, что с демонами она провела больше времени, чем с тобой. Просто не отступай и она тебя услышит… В конце концов, она всегда слушает.
— И поэтому мы их спасем, — твердо проговорил он.
— Нет, учитывая количество врагов, мы умрем, пытаясь, — закончив с подготовкой, она поднялась на ноги и посмотрела на него в упор. — Слушай, я не спорю: было бы здорово отмочить шуточку про несчастного отца семейства, чьи жены буквально разрываются на части, чтобы прокормить детей, и перерезать демонов, пока они ржут, но я не могу так больше. Так что я войду туда, открою клетку и пока камбионы будут заняты обедом, а бабау — камбионами, разберусь с набасу, — она ткнула пальцем ему в грудь, — а ты сделаешь так, чтобы инкуб мне не помешал.
Ланн пропустил вдох, не веря своим ушам. Он убил суккубу, но того, что она сделала за десять лет, оказалось достаточно. Так или иначе, демоны победили командора — милосердие ей больше не ведомо, а сочувствие — недоступно. Цель оправдывает средства, и кроме цели, она не видит ничего и никого больше.
— Сначала тебе придется разобраться с последним монгрелом в этом отражении, — отбросив ее руку, прорычал он. — Не труднее, чем вырезать целое племя, а?
Глава 19
— Сначала тебе придется разобраться с последним монгрелом в этом отражении, — отбросив ее руку, прорычал он. — Не труднее, чем вырезать целое племя, а?
Ничего удивительного, что Бездна получила ее душу так просто — она и десять лет назад думала также. Отправить людей под нож ради великой цели — что в этом такого? И как он мог быть таким слепым все это время…
— Тебя там не было, — отступив на шаг, проговорила она.
— А жаль, — проронил он, сжимая лук. — Кто-то должен был остановить чудовище вроде тебя.
Вздрогнув, как от удара кнута, она отступила еще. Обернувшись на дверь, к которой шла десять лет, командор на миг прикрыла глаза, а затем повернулась к Ланну, полная решимости. Резко вдохнув отравленный гулями воздух и оказавшись на другой стороне прохода, Ланн поднял лук и прицелился. Сайдири все еще стояла у стены и внимательно на него смотрела.
— Мы все еще можем спасти их, — проговорил он, натягивая тетиву. — Вместе. Просто посмотри на них, как на людей, а не на мясо.
Сайдири сделала шаг вперед, легко и неслышно, но кости хрустнули под узкой стопой.
— Савамелех сбежал, прикрывшись своими детьми, — проговорила она и сделала еще шаг. — Я отвалила Грейбору двадцать тысяч за его смерть, но это было гораздо позже, — еще шаг. — А сразу после я стояла среди демонопоклонников, которые только что пытались разорвать меня на части и сожрать, потому что того требовала скверна в их крови, — еще шаг. — Единственный монгрел, которому я могла их доверить, был мертв. Что мне было делать?
— Отпустить их!
— Ну конечно, — фыркнула она и улыбнулась.
И тогда он выстрелил. Отклонившись в сторону, командор ушла от атаки, стрела только вспорола ей рукав. Сорвав с пояса зелье, Сайдири сделала глоток и движения стали такими быстрыми, что глаз не успевал за ними уследить.
— Хорошо, если это будут демоны, — отводя глаза, говорила она. — Плохо, если это буду я.
То была до смешного короткая схватка — в узком притворе храма бежать можно только в двух направлениях. Вдохнув снова и оказавшись почти у самого входа, Ланн поднял лук и всадил стрелу ей в живот, но она даже не остановилась. В доли секунды она оказалась рядом, но не пустила в ход сталь. Хруст ломающегося дерева Ланн услышал уже на грани следующего прыжка, и приземлившись у тел поверженных гулей, отбросил ненужный лук в сторону — она его испортила.
Сайдири сломала стрелу, торчащую из живота точно также, как вавакия делал это. Чувствует ли она боль, как другие смертные?
— Ты можешь стать лучше, — проговорил он, поднимая руки для обороны.
— Иди ты в Бездну вместе со своей богиней! — прошипела она, в ее зрачках плескалась тьма. — Я не хочу быть лучше! Я хочу быть свободной!
Не используй она зелье ускорения, у него может и был бы шанс продержаться дольше. Но пропустив единственный удар в живот и взревев от боли, она оказалась за его спиной и крепко схватила за шею. Ланн даже не успел удивиться тому, что она не доставала оружие — пальцы
