она, третья центурия второго манипула третьей когорты, разбита на четыре части. Три делают вид, что сражаются с аборигенами, а четвертая поджидает, когда явившийся на помощь я радостно выскочу из зарослей.
Интересно, что Равуда наплел своим… наврал про прорыв с тыла?
Они там все идиоты или он их так запугал и построил, что они и по наварху стрелять будут?
— Давай пугнем его немного, — и я обрисовал Дю-Жхе свой план.
Он хмыкнул, и я с бойцами Макса крадучись двинулся назад, туда, где мы оставили рюкзаки.
— Что там у вас? — напомнил о себе Шадир, находившийся позади, к югу от оврага.
— Подошли на помощь, враг отступает, опасности нет, — протараторил я.
— Понял, — буркнул трибун и отключился.
А мы развернулись и пошли уже по тому маршруту, которым следовали бы, не подними Равуда ложную тревогу. Полсотни шагов, и я окажусь от него слева, Дю-Жхе остался справа, и если мы жахнем из автоматов одновременно, то много кто намочит штаны.
Нет, убивать я никого не собирался.
— Готов? — спросил я, когда разглядел в чащобе моего «друга»: за поваленным деревом, поросшим мхом, в окружении готовых к стрельбе бойцов.
— Да, — отозвался ферини.
— Тогда… Макс, на раз-два поверх голов… раз-два, пли!
Наши автоматы ударили одновременно, две очереди ушли вверх, сшибая ветки и листья. Похожий звук прикатился с другой стороны, и вояки Равуды дружно присели, завертели башками.
Ну что, кому свежих памперсов?
— Стой! Хватит! Мы свои! — заорал кайтерит на весь лес.
Молодец, быстро сообразил, что происходит, он на звук мог отличить наше оружие об брианского, да и навык ориентации у него наверняка тоже прокачан, пусть не так сильно, как у меня, но он может посмотреть, кто рядом.
— Хватит, — сказал я, и стрельба прекратилась.
— Свои? Какая неожиданность? — сказал я, выступая на открытое место и держа автомат наготове: кто знает, что ему в голову взбредет.
Равуда повернулся в мою сторону, алые глаза под забралом выпучились, он выпрямился во весь рост.
— Тыы? — в этом возгласе звучали ненависть, злоба, и бессилие, и мне было очень приятно слышать этот коктейль.
— А где злобные враги, напавшие на маленького слабого кайтерита? — спросил я, и бойцы за моей спиной захихикали. — Обидели так, что ему пришлось срочно звать на помощь. Наверняка их были тысячи?
Равуда двинулся ко мне, сжав кулаки, но тут из-за его спины вперед метнулся кто-то тощий и мелкий. Белое лицо под шлемом исказилось, из перекошенного рта вырвался нечленораздельный вопль, и игва по прозвищу Молчун ринулся на меня, ладно хоть без оружия.
— Стой! — гаркнул кайтерит, но его верный приспешник впал в боевой раж.
Он налетел, я шагнул в сторону, уклоняясь от идиотской атаки, и ударил в челюсть. Попал вскользь, но Молчуна развернуло, даже не от силы моего удара, а от его собственной инерции, и он улетел в кусты, с хрустом ломая ветви.
— Нападение на старшего по званию, — сказал я, смакуя каждое слово. — Трибунал. Слушай, лысый, в следующий раз затеешь подставу — придумай какую ботву поинтереснее.
И сплюнув, я развернулся.
— Стой, волосатик! — почти завизжал Равуда, но я не обратил на него внимания: он мне больше не командир, и может вопить что угодно, а если зарвется совсем, то я доложу о его фокусах Шадиру.
— Пошли, — бросил я своим, и мы зашагали обратно, туда, где оставили рюкзаки.
Но трибун сам вышел на связь почти тут же, и голос его прозвучал странно:
— Егор, дуй сюда, и быстро. Без фокусов. Центурию оставь на Дю-Жхе.
Я пробежал мимо груды нашей поклажи, где ожидали бойцы Юнессы, подмигнул ей в ответ на обеспокоенный взгляд. Преодолел овраг, который мы прошли совсем недавно, и мимо цепочки бредущих бойцов побежал назад, туда, где ждал Шадир.
Рядом с ним я увидел Геррата, и… бриан со связанными руками, под охраной.
— По вашему приказанию прибыл, — доложил я, думая, что все это означает.
— Вот это номер, — пробормотал трибун по обыкновению, и повернулся к аборигену. — Повтори.
Бриан, молодой, а традиционной безрукавке, улыбнулся и сказал:
— Я послан сюда, чтобы передать дальнейшие инструкции нашему агенту, человеку. Вот он стоит, — и он дернул подбородком в мою сторону.
Вот это подстава так подстава, куда до такого Равуде! Кто мог организовать подобное? Только Две Звезды! Но зачем?
Глава 17
У меня забрали оружие, все, вплоть до ножа, обыскали карманы, и дальше я пошел не как центурион, командир пусть маленького, но подразделения, а как подозреваемый в измене. Ладно хоть рук мне не связали, и на том спасибо.
А потом мы добрались до лагеря, и после некоторой суеты я оказался в палатке Геррата — просторной, по статусу начальника контрразведки линкора, с раскладной кроватью, столом и обогревателем.
— Располагайся, — сказал хозяин с недоброй усмешкой. — Чувствуй себя как дома. Оборудования почти никакого у меня нет, в этих обстоятельствах придется использовать старые методы.
«Перочинный ножик» он извлек быстрее, чем я успел моргнуть, телескопический усик коснулся моей шеи, и я обнаружил, что лежу на полу, а тело мое колотит, словно через него течет страшной силы ток. Я почти уловил запах горелой плоти и жженого волоса, ощутил, как обугливаются кончики пальцев на руках и ногах.
Геррат выключил свою адскую машинку.
— Я освежил тебе память? — спросил он. — Можно позвать того бриан, только зачем? Ведь он уже конкретно рассказал нам все — какое задание было для тебя от аборигенов.
— Что за бред? — я приподнялся на локтях, посмотрел в лицо Геррату, сидевшему рядом со мной на корточках. — Вы сканировали мою память… Вы знаете, что я вовсе не предатель!
Мелькнула мысль сдать наконец Шадира, рассказать, кто тут на самом деле работает на Двух Звезд. Но нет, сейчас мне не поверят, трибун решит, что я всеми силами пытаюсь обелить себя, подставить невиновного.
— Не все так просто, — Геррат задумчиво играл «ножиком», из того со щелчком выскакивали и прятались обратно безобидные на вид лезвия. — Твоя память была изменена. Мыслещуп показывает то, во что ты сам веришь, что считаешь своим прошлым… А его можно подделать. Это хитрое, почти забытое умение, но наш враг, судя по всему, им владеет.
Нечто подобное он мне уже говорил, и тогда я, естественно, не поверил, не собирался верить и сейчас. Но крохотный червячок сомнения ковырялся где-то в груди, выгрызал плоть уверенности — по кусочку, по кусочку.
Что тогда в моем прошлом настоящее, а что — подделка?
— Но вы не находите, что это выглядит как классическая подстава? — спросил
