со смертоносными игрушками для мужчин. Я слышал, в Британии имеется отличный пистолет-пулемёт под названием «СТЭН»…
- Намёк понят, господин Сталин!
Подняв рюмку до половины наполненную янтарной жидкостью:
- Ну… За нашу общую победу!
Уже взявшись за дверную ручку, британский посол вдруг спросил:
- Кстати… Кто Вас учил английскому, мистер Сталин?
Вообще-то «English language» я учил в советской школе. Но надо понимать – сильно «не доучил» и соответствующей строке автобиографии честно писал: «читаю, пишу и перевожу со словарём».
В «Лихие 90-е», когда в «определённой среде» было принято корчить из себя респектабельного бизнесмена и владение английским – было частью этого имиджа. Поэтому я прибег к услугам одной фирмы, которая обучала по довольно оригинальной методике…
Кстати, надо будет не забыть нашим «рыцарям плаща и кинжала» подсказать. Да и военные переводчики «дойчемовы» не сегодня – завтра в большом количестве понадобятся.
…Обучающемуся на три недели предоставлялась «учительница» с ногами «от ушей» и с условием, что весь этот срок, он ни с кем не будет общаться, кроме неё.
Дорого?
Не то слово!
Я например, выбрал по каталогу выпускницу Гарварда – рыжая, горячая и не умолкающая даже во время занятий «этим». И обошлась она мне…
Лучше не вспоминать!
Но надо признать – дюже эффективно и, что немаловажно – очень было приятно учиться.
Конечно, всего этого сэру Криппсу я не мог рассказать и ответил по-одесски:
- For what purpose are you interested (С какой целью интересуетесь)?
Тот, с лицом - не выражающим никаких чувств, что самое обидное:
- Произношение у Вас… Ирландское.
Мой внутренний голос тут же злорадно, высказался в мой же адрес:
«Лох!».
Сам же я в бессильном бешенстве, едва не изошёл на овно:
«Вот, сцуки… Доживу, репрессну гадов! В ГУЛАГе сгною, расстреляю с особой жестокостью!».
***
«В своё» время мне приходилось общаться с представителями «Страны восходящего Солнца» - бизнес, тёрки с их якудзай, анау мынау…
Не знаю, кому как, но когда я слышал японскую речь - мне казалось что на меня «наезжают» и, категорически чесалось врезать говорящему в его косоокий «бубен».
Вот и сегодня после обеда – такая же история!
А тут ещё трудности перевода…
Речь японского посла Ёсицугу Татэкава (хорошему человеку, родители такого имени не дадут!) толмачил их переводчик. Наш цеплялся почти до каждого предложения, а так как всё на японском - то казалось, что они вот-вот вцепятся друг в другу в галстуки и начнут от души волтузить друг друга.
Теперь я понимаю, почему японцы постоянно улыбаются!
Вовсе не потому, что вежливые или хорошо воспитанные…
Чтоб, не били их за каждое слово!
В чём суть посольской речи?
Если в двух словах – прощупывание северного соседа на предмет его намерений, после известных событий в Москве в середине прошлого месяца.
Мол, остаются ли в силе прежние договорённости межу нашими странами?
Особенно Японию и её посла беспокоила судьба нефтяных концессий на Северном Сахалине, что весьма понятно в свете грядущих событий уже этого года…
В соответствии с подписанным Лениным «Декретом об общих экономических и юридических условиях концессий», разрешавшим предоставление концессий иностранному капиталу, 14 декабря 1925-го года были подписаны концессионные договоры с Японией сроком на 45 лет. Правительство СССР согласилось предоставить в эксплуатацию угольные месторождения на западном побережье Сахалина и нефтяные месторождения в северной части острова, общей площадью 5252 гектар.
В том же году японская нефтяная компания «Кита Карафуто Сэкию Кабусики Гайся» (Северо-Сахалинское нефтяное акционерное общество) начала разведку отведённых ей участков и уже через два года добыла первые 77 тысяч тонн нефти. Добыча нефти год от года неуклонно росла и достигла максимума в 1931-м, когда было добыто 200 тысяч тонн этого сырья.
Но с 1928-го года, правительство СССР стало проводить политику, направленную на сворачивание концессионных соглашений. На 1 января 1937-го, в Советском Союзе оставалось всего пять концессионных предприятий, четыре из которых японские: три действовали в нефтяной и угольной промышленности Северного Сахалина, а одна в области рыбных и прочих биологических ресурсов Камчатки.
Добыча нефти японскими концессионерами неуклонно падала и к 1940-му году, достигла уровня в жалкие сорок тысяч тонн.
После начала Великой Отечественной Войны, даже несмотря на договорённость об ликвидации концессий «в течении нескольких месяцев», достигнутых во время подписания в апреле 41-го «Пакта об нейтралитете между Японией и СССР» - последний опасаясь удара с Востока не стал настаивать и, нефть там добывалась до самого сорок четвёртого года.
Но очень мало!
Не более полусотни тысяч тонн в год. Советская же добыча на том же Северном Сахалине росла и, для сравнения: за военные годы - составила без малого три миллиона нефти.
Значение сахалинской нефти для Японии не стоит преувеличивать…
До обострения отношений из-за Китая, девять десятых всего жидкого топлива импортировалось этой страной из США. При этом, самураям удалось создать гигантские запасы этого стратегического сырья, которых хватило надолго – едва ль не до завершения боевых действий на Тихом океане.
Затем, уже в результате захвата богатейших месторождений в Голландской Вест-Индии - Япония стала полностью удовлетворять свои потребности в нефти.
Но преуменьшать значение нефтяных концессий на Северном Сахалине для Японии – тоже не стоит!
Совсем рядом и, хотя по чуть-чуть – зато стабильно.
Но наконец, дипломатическая «прелюдия» закончилась.
Усадив посланника «Страны восходящего Солнца» напротив себя, я начал:
- Господин посол! Правительство Советского Союза переосмыслило советско-японские отношения и отныне считает все былые конфликты между нашими странами не только историческим недоразумением - но и результатами происков так называемых «Западных стран», со времён Рима проводящих политику «разделяй и властвуй».
Уже наш переводчик так агрессивно «залаял» на посла с таким труднопроизносимым именем, что мне захотелось вытащить из стола «Коровина» и пристрелить нафуй их обоих…
Но я держался!
Лицо японского посла при этом было неподвижным и непроницаемым – хоть гипсовую маску на него накладывай, как на покойника.
Выждав, когда толмачи перегафгаются да успокоятся, закончил мысль:
- Теперь, когда претендующие на «моральное руководство человечеством» - страны так называемого «Западного мира», сами сцепились с собой в новой мировой войне - самое время начать наши отношения «с чистого листа», забыв прошлое.
Наши переводчики опять что-то не поделили. Я терпеливо дослушал их «перелай» и, выкатил первую «плюшку»:
- Мы подтверждаем договор о концессиях от 1925-го года, больше не намерены настаивать на ликвидации японской добычи в северной части острова Сахалин и даже готовы предоставить новые участки для разведки
