надо встать внутрь? - неуверенно спросила Кэри указывая на нишу.
- Да и просто стоять, - шепнул Тали чуть подталкивая ее вперед, а потом чуть громче произнес. - У меня важные новости для Вас. Люцифер освободил дракона.
- Что ж, он действительно настроен решительно, - Рафаэль ничуть не удивился.
На других серафимов это тоже не произвело большого впечатления, словно они были готовы к этому.
- Откуда ты узнал? - сдвинула брови женщина-серафим.
- Я сказала.
- Ты общалась с… как его… сыном Люцифера, - презрительно констатировал Михаэль.
- Это можно расценивать как предательство, - нахмурил брови Габриэль.
- Как вам угодно, но именно он предупредил о драконе, - Кэри старалась скрывать сове волнение за спокойным голосом. Даже перед Вратами Эдема ей было не так страшно, как перед Небесной чашей.
- Прошу, - Рафаэлю надоели разговоры, которые тянули время, и он жестом пригласил Кэри в центр.
С сомнением в глазах девушка сделала неуверенный шаг вперед. От этого магического сооружения веяло холодом. Вставая в центр, Кэри еще раз переспросила не убьет ли ее это. Серафимы покачали головой, мол это безопасно.
Рафаэль кивнул головой, и все выстроились вокруг пьедестала начиная говорить на странном языке. От этого звучания у Кэри пробежали мурашки по телу, слова звучали настолько пугающе и красиво, что девушка не понимала, что чувствует. Кулон медленно задвигался, начиная вращаться над головой. Девушка приготовилась ощутить что-то странное, помимо мурашек. Набирая обороты, голоса серафимов становились громче.
Тали, стоявший чуть в стороне от всех сдвинул брови и внимательно следил за всем, готовый в любой момент прийти на помощь, если что-то пойдет не так.
Девушка увидела, как из ее тела появились тонкие светлые нити. Из каждой клеточки они тянулись вверх, стремясь к куполу и образовывая под ним светящийся шар. Кэри ничего не чувствовала, завороженно глядя на растущий яркий свет над ее головой. Лишь в конце, когда он стал достаточно большим чтобы заполнить собой пространство сосуда, она ощутила слабость.
Перед глазами поплыла пелена. И тогда Кэри услышала чей-то глубокий медленный голос:
- Единственный путь открыть твою силу – встретиться со мной в моем Чертоге.
В этот же момент, нити тянущиеся из ее тела стали черные и Небесная чаша резко остановилась, а вся энергия, собранная под куполом, вернулась обратно в Кэри. Девушке вернулось зрение, убирая пелену, но эхо голоса все еще осталось звучать в ушах.
- Что? Что произошло? Почему она остановилась? – недоуменно спрашивал Рафаэль, опуская руки.
- Она должна была перенести ее силу в сосуд, но не стала этого делать, - задумался Михаэль. – Вероятно Небесная чаша решила, что это неправильно.
- Как тогда нам победить Люцифера без ее силы? – лицо Рафаэля стало жестким, между бровями образовались складки. – Уничтожить сам ад мы не можем. В пророчестве говорится о чистой силе, которая победит Люцифера, но как ЭТА девчонка сможет это сделать?
Так как Кэри была уже не нужна, а серафимы были увлечены спором и раздумьями, Тали повел ее обратно. Их уже не сопровождали другие ангелы. Вдвоем проходя по коридорам, они шли молча, каждый думая о своем.
Кэри не совсем понимала чей голос услышала, но догадывалась. Кто может еще говорить на небесах, как не сам Создатель. Рафаэль же говорил, что он спит, но встретиться лично с ним могут лишь мёртвые души. Она не стала говорить им об этом. Друг им взбредёт в голову проверить, и они убьют прямо там на месте. Сначала она сама разберется во всем, а потом уже скажет им.
Она не хочет вставать на сторону демонов, это значит быть согласной на разрушение всего что сейчас стоит на Земле. Но и не хочет помогать ангелам и убивать Самаэля, ведь нет никаких гарантий, что он останется жив. Кэри многого не знала про пророчество и что там написано про апокалипсис, свержение Люцифера и прочего. Хотя она бы с удовольствием почитала, чтобы понимать, что нужно делать, а чего нет.
- Ты как? – после долгого молчания спросил Тали поглядывая на ее задумчивое лицо.
- Странно… - честно ответила Кэри. – Чувствуя себя просто вещью, которую не знают, как использовать.
- Я думаю больше они не будут экспериментировать. Времени становится все меньше, а Люцифер с каждым часом набирает силу. Дело времени, когда он выпустит трехглавого дракона в мир и начнется… война.
- Это так страшно… Я хочу помочь остановить Люцифера, но боюсь потерять… - лицо девушки приняло печальный вид, а руки чуть сжались в кулаки.
- Самаэля, - понимающе кивнул Тали. В этот раз он спокойно принял ее ответ. – Каждый что-то потеряет в этой войне, Кэри. Люди потеряют свои жизни, дома и близких. Мир потеряет свою красоту.
- Я уже потеряла свою семью. Это очень… тяжело пережить и принять. И в этом виноват Рафаэль.
Тали промолчал, потому как продолжать такой разговор опасно. Все-таки они находятся в Небесном доме и тут повсюду ангелы.
Уже перед самой ее комнатой, их окликнул голос. Повернувшись Кэри, увидела Габриэля, ее предполагаемого отца. С недоверием и любопытством она разглядывала его приближающуюся фигуру, гадая что ему нужно.
- Тали, ты свободен, - обратился он к архангелу подходя к ним ближе.
Тот слегка склонил голову и бросив на Кэри быстрый взгляд, развернулся и ушел. Они остались в коридоре вдвоем.
- Зайдем?
Габриэль приоткрыл дверь ее комнаты припуская ее внутрь. Кэри зашла, недоверчиво следя за ним. Кто знает зачем он пришел и что сделает. Серафимы непредсказуемы, хоть и первые к престолу Создателя.
- Что вам нужно?
- Я пришел к тебе не как серафим, а как… отец, - последнее слово далось ему трудно с непривычки.
Брови Кэри удивленно поползли вверх. Весь серьезный вид Габриэля спал, и теперь Кэри видела перед собой не властного серафима, а просто… ангела. Он расслабился, опуская плечи и делая лицо мягче.
- В смысле отец? – переспросила Кэри. – То есть вы принимаете меня как дочь? В первый наш разговор у меня сложилось другое впечатление.
- Совету серафимов не обязательно знать, что я думаю, - он оглядел ее пустое пространство с единственным диваном и стеной, с одной стороны, со смесью иронии и любопытства. - Я наблюдал за тобой все время, но никак не мог вмешаться. Это запрещено делать, общаться с чистыми душами, а тем более со своими детьми. Я видел все, но
