Так?
Я позволил ему пропотеть пару минут, затем нажал спусковой крючок.
В конце концов, он не знал, что я уже истратил все патроны.
— Это было необходимо? — спросил Нортон, пока я наблюдал, как Уайли ковылял за школьные ворота. Я указал на лица, прижавшиеся к окнам школы позади нас.
— Да.
* * *
Я взглянул на лица мальчиков перед собой. Они выглядели такими усталыми. Они не спали всю ночь и прошагали три мили, готовясь к бою. В итоге, по ним постреляли издалека, а затем над ними издевались обезумевшие от страха взрослые, что, наверняка, их перепугало, особенно, самых маленьких.
Впрочем, дело не только в событиях последних двадцати четырёх часов. Жизни этих мальчиков до Отбора протекали тихо и спокойно. Они день за днём проживали по жёсткому графику, установленному какими-то далёкими недоступными взрослыми. Они играли в игры, сидели на уроках, по пятницам изображали солдат и случайными выходными. Они ели назначенную пищу в назначенное время и на месяцы вперёд знаю, что день за днём будут заниматься тем же самым.
Разумеется, были задиры, побои и наказания, но если речь не о Маке, далеко дело не заходило никогда. И всегда рядом находилась Матрона, чтобы обнять, наложить пластырь или залечить полученный синяк.
Однако за последние несколько месяцев ситуация поменялась кардинально. Они видели смерть своих родителей и бежали в единственное убежище, которое знали. Они надеялись найти спасение в знакомой рутине школы святого Марка. Вместо этого они убивали людей в бою, видели, как погибали их друзья и учителя, над ними издевались, их мучили, подчиняясь прихотям банды вооружённых головорезов, приказывавших им днём и ночью. Их готовили к войне и обучили жить с постоянным ожиданием неминуемой смерти.
Я смотрел на помещение, полное мальчишек с посттравматическим стрессовым расстройством. И я должен был ими руководить.
Я понятия не имел, с чего начинать.
— Мак мёртв, — сообщил я им.
Я ожидал какой-то реакции; парочки восторженных криков, хотя бы. Но видел я лишь мёртвые глаза и унылые лица.
— Будучи его заместителем, командовать буду я, и теперь всё изменится. В данный момент, я хочу, чтобы вы все поспали. Оставьте оружие у двери и отправляйтесь по койкам. В столовой, все, кто захочет, смогут взять холодной еды, но до завтрашнего утра вы сами по себе. Просто… расслабьтесь, лады?
Я ждал, пока они разойдутся, но они просто сидели на месте. Я смущённо посмотрел на Нортона.
— Свободны, — подсказал он.
— Простите. Свободны.
Когда мальчики поднялись, я добавил:
— И, кстати, больше никакой армейщины, ясно? Теперь можете носить собственную одежду. Завтра мы соберём всю форму и вернём её на склад.
Мальчики вышли в тишине.
Когда они разошлись, я остался наедине с Нортоном, миссис Аткинс и оставшимися офицерами — Вольфом-Барри, Пьюгом, Спейтом, Пейтелом и Грином.
— Соберитесь в круг, — сказал я.
Они разобрали стулья и сели передо мной. Я тоже сел.
— Все видели, что сегодня произошло с Уайли, так?
Офицеры закивали.
— Хорошо. Так и должно быть. Мак его пристрелил бы, а я отпустил. Между мной и Маком есть разница; я не очень люблю убивать. Однако я хочу, чтобы до вас до всех дошло, что, если вы не подчинитесь моим прямым приказам, я вас убью и закопаю. Понятно?
Мальчики забормотали и закивали.
— В таком случае, я хочу, чтобы вы сложили оружие в углу и сели.
Так они и поступили.
— Хорошо. Роулс!
Открылась дверь и вошёл Роулс с винтовкой в руках. Офицеры озадаченно посмотрели на меня.
— Что происходит? — спросил внезапно занервничавший Вольф-Барри.
— Вы уходите, — сказал я. — Все. Немедленно.
— Чего? — переспросил Пейтел.
— Я сказал, вы уходите. Немедленно. Через ворота и не оглядываясь. Я больше не желаю видеть ваших рож на этой земле. Никогда. Потому что, если я, или кто-нибудь из мальчиков увидит вас в пределах этих стен, мы без раздумий вас пристрелим. Понятно? И считайте, вам повезло. Я представлял, как убиваю вас самыми различными способами. Но на сегодня смертей хватит, не думаю, что выдержу ещё.
— Так, слышь… — Спейт начал подниматься.
Послышался безошибочный звук заряжаемого и готового к стрельбе оружия. Он повернулся и увидел целящегося в него Роулса.
— Разрешите стрелять, сэр? — спросил младшеклассник.
Спейт замер, пока я изображал раздумья.
— Проводи этих людей с территории, Роулс. Если кто-нибудь из них будет сопротивляться, тебе дозволяется стрелять.
Никто не пошевелился. Офицеры выглядели сбитыми с толку и напуганными.
— Но, куда нам идти? — спросил Пьюг.
— Куда-нибудь. Куда угодно. Только не сюда, — ответил я.
— Ты же не будешь из этого стрелять, Роулс? — спросил Пейтел.
Он поднялся и пошёл к нему, расставив руки в стороны. Роулс улыбнулся самой жуткой улыбкой, какую я только видел. Я гадал, что стряслось с этим тихим напуганным мальчуганом, который ловил каждое слово Бейтса.
— Ты рискни, — сказал он.
Пейтел благоразумно задумался.
— Довольно, — гаркнул я. — Я хочу, чтобы вы все немедленно свалили отсюда. Вы отчислены.
Когда они подались на выход, я расслабился.
— Грин, задержись на минуточку, — сказал я, когда тот дошёл до двери. Остальные офицеры шли на выход.
Я жестом указал Грину сесть. Тот выглядел напуганным. Я оглядел его, прежде чем спросить:
— Почему тебя прозвали Нестояк, Грин?
— Не могу знать, сэр, — промямлил он.
— Слышь, не трать моё время. Я устал, хочу чаю и спать. Чем скорее я тут закончу, тем скорее смогу расслабиться. Так что, я повторю вопрос: почему тебя зовут Нестояк?
Он уставился себе под ноги и пробормотал ответ.
— Из-за Матроны.
— Ты был там, когда на неё напали?
Он кивнул.
Я сглотнул. Мне не хотелось знать деталей, но спросить я должен был.
— Участвовали все?
Он снова кивнул.
— Ты — гей, Грин, или просто, блядь, импотент?
Теперь он отреагировал.
— Пошёл ты на хуй! — неожиданно дерзко выкрикнул он. — То, что я не стал кого-то насиловать, ещё не значит, что я — гей, ясно? Мне нравилась Матрона. То, что там произошло, было неправильно. Просто… неправильно. Я сказал Маку, что не стану, спорил с ним, но он заставил меня, у них было… оружие. Меня заставили снять брюки и лечь на неё. А она просто смотрела в потолок. Я извинялся перед ней, а она даже не посмотрела на меня. Я не смог. Просто не смог.
На его глаза навернулись слёзы.
— А мужик, которого ты убил?
Он
