меня лечить, — равнодушно отмахнулась красноволосая. А затем, лукаво глянув на меня, выдала. — Кстати, Клемен ещё в первый день, сразу после той дуэли с Холмской, раскусила тебя и знала, что ты целитель. К слову, та дуэль была подстроена нами.
— Думаю, что даже больше тобой, не так ли? Клемен, как мне кажется, более хитрая и осторожная.
— Думай что хочешь, — едва не показав мне язык, выдала эта телепающая ногами проказница.
Которой за такие слова и, главное, действия — я уже вынес бы приговор, если б не имел на неё планов, а сама она не вызывала у меня некоторого... эм, сочувствия и отношения с пониманием, так сказать. Хотя приговор всё же не смертельный, ведь она навряд ли имела целью убить меня, скорее — проверить. Но всё равно, будь девчонка адекватна, а не жертва своей болезни, то неслабо поплатилась бы. А так — поглядим пока.
— И ты не опасаешься раскрывать свои карты? — решил я продемонстрировать, что не готов молча проглотить враждебные действия. Ага, попугать. Хотя мне, если честно, плевать на этот детсад, что теряется на фоне всего пережитого мною за последние дни, с лихвой перекрываясь эмоциональным подъемом от нереально жирных трофеев, что осели в моих закромах в результате всех приключений и перипетий, к которым я отношусь... довольно легко. Но для порядка надо! — Я ведь, Милен, если ты не забыла, ещё за те твои опрометчивые слова, которыми ты поприветствовала меня утром, рассержен на тебя!
— Прости, милый, это всё подлая Клемен. Она ещё на Журавле это затеяла, когда Вежская хвалилась своим орденом. Тогда-то у неё обо всём и выспросила, хоть та и не охотно распространялась, особенно о твоём ранении и причинах отсутствия. Однако Клемен, не взирая на тревожные сведения, по-прежнему оставалась уверенна, что ты как всегда выкрутишься и прибудешь-таки в Академию, поэтому, приложив все старания, всё же кое-как сумела вытянуть из Вижон: чем и за что тебя наградили. Ну а когда та ещё и в сердцах проворчала себе под нос: что тут, если по чести, надо бы наоборот награды перевесить, то Клемен сумела это расслышать. Ну и окончательно решила, что для удачной провокации будет очень уместно насмехаться над твоей незначительной наградой. Раз даже Вольская считает, что ты достоин гораздо большего, поэтому такой укол будет весьма болезнен. Только вот ты, когда мы тебя подкараулили, как-то не так повел себя и вместо того, чтобы взять и вызвать меня...
— В смысле? Зачем, то есть вам-то это для чего? — слегка охренел я от всего поведанного.
— Ну как же? Я же — пусть и не наследная, но всё-таки принцесса правящего Дома, поэтому при вызове на поединок чести могу выставить вместо себя почти неограниченное число самых лучших бойцов. Кто в своем уме пожелает бросать такой вызов и до конца жизни биться с лучшими клинками Арда? Ну а ты, с начала учебного года планомерно выводимый мной из себя, да еще и после такой подлой насмешки — просто обязан был рано или поздно сорваться да вызвать. Ну а далее Клемен «замолвила бы за тебя словечко» и милосердная я, так и быть(похихикав), снизошла бы к просьбе «тайно, давно и безнадежно влюбленной в тебя» подруги, которой бы ты был теперь обязан за спасение твоей жизни. Совместные переживания равно чувства. Ну а дальше Клеми́ и сама нашла бы способы расположить тебя да сблизить с со своим кланом. Но ты, коварный тип(погрозив пальчиком), вместо вызова обидными словами прилюдно ответил, — очень уж ненатурально насупилась красноволосая, и опять давай в обольщение. Что за человек(со вздохом)? — Это когда мы с тобой наедине, ты можешь позволять себе со мной всё, что только...
— Не отвлекайся, — пришлось строго одернуть распаляющуюся девицу.
— Ну а что ещё? — огорченно вздохнув, продолжила эта неоднозначная особа. — А дальше Клемен, ну когда уже, эм, помогла мне прийти в норму, принялась укорять за несдержанность и осуждать за неумение аристократическими методами решать проблемы. Давя на то, что если б она не уволокла меня силой, то я прямо там бы и кинулась на тебя с кулаками, тем самым опорочив... всё на свете, в общем. Вот я и вспомнила про дуболома Корса. Уж очень мне тогда захотелось утереть нос Клемен, да и этого надоеду проучить. Ну а ты и не подвел. Еще и продемонстрировав такое, что я едва там не ко... взобралась на вершины наслаждения(кокетливо). Как ты ему врезал! Ох... Да вот только(вздохнув), как я теперь поняла, всё это было планом этой предательницы, которая, дабы выйти в плюс после принявшей нежданный оборот провокации, предпочла пожертвовать мной и нашими отношениями(гневно)! Уж очень, как видно, Синичи хотят с тобой сблизиться.
— И ты вот так мне выдаешь всю поднаготную ваших интриг, не опасаясь Клемен и не жалея о разрыве с ней, как я понял, княжной Синегорской? — а получив утвердительный кивок, тяжело вздохнул, отмечая наличие ещё одной принцессы, на этот раз Дома Синих.
— Плевать на всех и вся! Ты — сильнее Синегорской, а от её клана я тебя защищу. Но главное, ты принимаешь меня такой, какая я есть, а когда я рядом с тобой мне нет нужды сдерживать себя или притворяться. Знал бы ты, как я устала быть не собой(с болью). Я теперь — вся твоя! — опаляя меня фанатичным огнем своих, как никогда фиолетовых сейчас глаз, с жаром заговорила эта, хоть и негодница, но нездоровая в общем-то девочка. Ну и снова полезла приставать. — Ну давай же повеселимся. Я всё для тебя сде...
— Сидеть! Я не закончил.
— Да, хозяин, — превратно поняв меня, приняла собачью позу и высунула язык эта, как видно, совсем больная девочка сразу после того, как я громко отдал приказ, пытаясь вернуть нашу беседу в конструктивное русло, когда она, сверкая слегка безумным взглядом и томно облизывая губы, уже приближалась с определенными целями.
— Значит так, — продолжил я, не став акцентировать внимание на произошедшем. Пусть хоть какое-то время посидит спокойно и выслушает. Ну и со строгостями, а тем более наказаниями я решил повременить до лучших времён, в смысле, когда ей там на мозги уже ничего давить не будет. — Слушай сюда, если в ближайшее время не убрать твою опухоль, то ты умрёшь. Тебе осталось не больше года. В лучшем случае. Повторюсь,
