качнула головой.
— Ты не должен думать о подобных глупостях.
— Это не глупость, ― ответил, медленно садясь на постели. ― Для меня ― нет.
Ощутил, как кровать слегка прогнулась, а затем почувствовал, как её ладони, словно бархат, коснулись плеч. Горячие губы поцеловали ямочку, соединяющие лопатки.
— Как и для меня не глупость то, что я тебя люблю, ― прошептала, обнимая меня со спины. ― И, если бы ты не заслужил эту любовь, меня бы здесь не было.
— Ты веришь мне? Веришь, что я буду пытаться изо всех сил? Что больше никогда не позволю Ему взять верх?
— Да, ― шепнула она, и я ощутил её слабую улыбку, ― я верю.
Повернулся, встречаясь с родными синими глазами. Эбби обхватила ладонями моё лицо, а затем поцеловала: мягко, едва ощутимо.
Мне было необходимо чувствовать её, и она это знала.
Притянув к себе хрупкое тело, углубил поцелуй. Язык проник во влажный рот, а руки забрались под шелковую сорочку ― прикосновение прохладных пальцев к разгоряченной коже заставило её чуть слышно застонать.
Медленно стянул с неё тоненькую ткань ― её тело было теплым, родным, знакомым. Я целовал каждый его участочек, и ощущал, что с каждой секундой проваливаюсь всё глубже. В пропасть, из которой нет выхода.
Она отзывалась на мои ласки, играла вместе со мной. Позволяла мне чувствовать себя и, наполняя её, я отдавал столько же в ответ. Эбби кусала губы, когда я дразнил её и улыбалась, когда шептал: Я люблю. Люблю. Люблю.
Повторял, словно одержимый. Я хотел не только говорить, я хотел слышать их. Каждый раз, когда она возвышалась, и я тонул в её затуманенных глазах. Каждый раз, когда целовала, вынуждая глотать признания ― но я знал, она всё равно слышала их, потому что сердце продолжало кричать.
Спустя час полусонные, но счастливые, мы лежали в объятиях друг друга, слушая, как размеренно стучит пульс. Два как один. В унисон.
— Я обещала девочкам, что сегодня пообедаю с ними в РиоДор.
— Сама отменишь или это сделать мне? ― сонно спросил, почувствовав, как Эбби улыбнулась.
— Не могу. Иначе Кэтрин скормит меня акулам. Нам нужно обсудить организацию рождественского корпоратива. А ещё… я собираюсь рассказать им о тебе.
— Правда? И что именно ты собираешься им рассказать?
— Что… люблю тебя, ― шире улыбнувшись, ответила она, пальцами вырисовывая узоры на моей груди, ― и что ты лучший мужчина на свете.
— Пожалуй, я могу подождать тебя пару часов, ― немного подумав, ответил, заставляя её весело рассмеяться.
— Дарен?
— Ммм?
— Ты ― мой единственный, ― прошептала она, ― и всегда им был. Я просто хотела, чтобы ты об этом знал.
Прикрыл глаза, нежно целуя её в волосы. Целуя свою девочку. Только свою.
Я никогда не думал, что смогу полюбить кого―то столь сильно. Но эту женщину любил так, как думал, любить просто не способен.
Как чудовище в той сказке ― думал, что обречен на вечное мучительное одиночество; день за днем ожидая, когда с розы упадет последний лепесток. С одной лишь разницей ― для меня был уготован совершенно другой конец. И я хотел его. До неё.
— Мне страшно представлять свою жизнь без тебя. Как только подумаю о том, каким будет мой мир, если в нем не станет тебя…
— Ты осел, ― выдохнула она, вынудив меня замереть.
— Что?
— Сколько можно? ― она нахмурилась и подняла голову. ― Это, конечно, всё очень романтично, но разве тебе никто не говорил, что наши мысли материальны?
— Эбби, я не верю в эту чушь…
— И вовсе это не чушь! ― загоревшись энтузиазмом, она резко подскочила. ― Вот представь себе дерево. Представил?
— Дуб? Березу? Осину? ― сыронизировал.
— Любое. Но маленькое.
— Маленькое? ― кивнул, но решил подыграть. ― Хорошо. Представил.
— Теперь представь, как оно растет. Как зеленеет, дает свои первые почки, затем цветы. Знаешь, что ему нужно для того, чтобы расти?
— Азот?
— Нет! Энергия! Те её частички, что рассеяны по всей нашей планете. Дерево впитывает эту энергию от дождя, ветра, земли, а затем преобразует её в то, что ты обычно видишь перед собой. ― она улыбнулась, представляя всё это в своей голове. ― Наши мысли та же энергия. Возможно, их сущность ещё не совсем понятна человеку, но согласись, они существуют.
— Эбби…
— Хорошо―хорошо, ― остановила меня, выставив вперед ладони, ― вот, представь: ты проснулся с утра, выглянул в окно, услышал, как поют свирели, ощутил теплый ветерок, и твоё настроение сразу поднялось, так? В твоей голове зародились позитивные мысли!
Вздохнул, но она и не думала сдаваться.
— Вспомни свой сон. Любой, не связанный с прошлым. Ты ведь хотя бы раз осознавал, что спишь? Осознавал, верно? Вспомни, каким чудесным становится этот мир, как он полностью подчиняется твоей воле. Во сне наши возможности безграничны! Нам стоит лишь захотеть, чтобы пошел дождь из цветов, и он пойдет. Стоит лишь пожелать, чтобы люди ходили по небу, и это случится!
— Это всего лишь сны.
— Да, но они полностью подчинены нашим мыслям! Я об этом тебе и говорю! То, о чем мы думаем, происходит!
— Во сне, ― уточнил, вынуждая Эбби расстроено выдохнуть.
— Ты невыносим. Не понимаю, зачем пытаюсь тебе что―то объяснить.
Она попыталась сползти с кровати, но я успел схватить её и притянуть к себе.
— Мне нравится, когда ты говорить о чем―то с таким воодушевлением, ― вдохнул запах её волос, ― я готов слушать тебя часами. И мне всё равно, насколько это реально. Если ты в это веришь, то верю и я.
— И ты обещаешь, что больше не станешь думать о жизни без меня?
— Клянусь.
Она улыбнулась, но ответить не успела ― знакомые голоса снаружи заставили её замереть. Секунда. Две. Улыбка сменилась тревогой. Я всё понял. Быстро накинув шорты и майку и, подождав, пока Эбби сделает то же самое, мы вышли из домика.
— Так и сделаю! Можешь не сомневаться! ― крикнул Тайлер, а затем хлопнул дверью и начал сбегать по бамбуковой лесенке вниз.
— Ты забыл свои носки! ― Мэнди вышла на балкончик и бросила их на песок. ― Ненавижу, когда ты разбрасываешь свои носки!
— Посмотри на них внимательнее, потому что это последние мои носки в твоей жизни!
— Слава Богу! ― Мэнди зашла внутрь и тоже с силой хлопнула дверью.
Тайлер ругнулся, а затем со злостью отшвырнул свою сумку. От их обоюдной ярости сейчас даже воздух казался необыкновенно спертым.
— Я поговорю с ним, а ты попробуй вразумить сестру, ― тихо сказал, и лишь дождавшись её осмысленного кивка, направился к парню. ― Тай, ― он слегка повернулся, но
