Я хочу, чтобы все было как прошлой ночью.
Он прищурил один глаз.
— Ни за что на свете.
Сглотнув, я нахмурилась.
— Я хочу…
Почувствовать, что мы занимаемся сексом, даже если на самом деле ты не будешь заниматься им со мной!
— Я хочу как прошлой ночью или… больше, — сказала я с поражением в голосе. К тому моменту я уже была запятнанной. Неужели, если бы я довела дело до конца перед принятием духовного душа, это имело бы такое большое значение?
— Несмотря на то, что ты лежишь голая на моей кровати, несмотря на то, что ты беспрестанно облизываешь губы, глядя на мою эрекцию…
Попалась!
Я перевела взгляд прямо на него, ухмыляясь от понимания, что он застал меня за разглядыванием его натянувшихся в районе паха шорт.
— Я не собираюсь лишать тебя девственности. Я немного поговорил с самим собой на эту тему, и мы — я и моя в меру укорененная совесть — решили отказаться от этого предложения. Я не чувствую себя достойным этого.
— Достойным? — Я фыркнула от смеха. — Ты хочешь сказать, что никогда не лишал никого девственности?
— Я этого не говорил. — Он потянул меня за ногу, заставив лечь на спину, а сам поднес мою ногу ко рту и поцеловал подушечку большого пальца.
— Почему тогда? Ты не можешь заявлять о таком и не иметь объяснений. Почему тогда все было нормально?
— Потому что это не было чем-то важным. Не было чем-то драгоценным. Не было никаких колебаний. Не было скандирования «это так неправильно».
Я нахмурилась.
— Я не смогу вернуть ее, Риз. Если или, когда у тебя появятся сомнения или сожаления, я не смогу тебе ее вернуть.
— Значит, ты предпочитаешь одолжить чью-то использованную гигиеническую салфетку?
Опустив ногу на кровать, он провел рукой по волосам.
— Эм… что?
Я села и скрестила ноги, прикрыв грудь ладонями.
— Моя бабушка говорила, что не иметь девственности, чтобы отдать ее мужу — это все равно, что одолжить у кого-то использованную гигиеническую салфетку в брачную ночь.
Фишер медленно моргал в течение нескольких молчаливых секунд.
— Я… я даже не знаю, что на это ответить. Ты… воспитывалась в секте? Какого черта? Кому это вообще пришло в голову?
Я вздрогнула, немного встав в позу защиты. Не то, чтобы я верила своей бабушке, но мне не понравилось, что он намекает на то, что она была сумасшедшей или членом секты.
— Послушай… — Он вздохнул и сел рядом со мной на кровать, свесив ноги с края. — Я не ходил в твоей обуви (прим: отсылка к фразе я не был на твоем месте). Поэтому я не знаю, что тебе вбили в голову. Мне понравилось то, что произошло сейчас в коридоре. Для меня это так просто, естественно. Мне действительно понравилось. Я бы хотел повторить это снова. И я не хочу чувствовать себя виноватым за то, что был с тобой по обоюдному согласию. Мое мнение не должно для тебя ничего значить. Поэтому, хотя мне и хотелось бы сказать тебе, чтобы ты больше времени уделяла своим ласкам, а не переживала о том, что попадешь в ад, это не мое дело.
Дав его словам прозвучать в моей голове еще какое-то время, я отпустила грудь и встала на колени, перекинув одну ногу через его колени.
— Фишер… — Я переплела пальцы за его шеей и расположилась так, что его член (прикрытый трусами и шортами) снова оказался между моих ног, как и в прошлую ночь.
— Что ты делаешь? — прошептал он, глядя на мой рот, а его руки обхватили мои бедра.
— Мне нравится, как ты чувствуешься у меня между ног, обнажённый рыбак.
— Бляяяядь… — Он на мгновение закрыл глаза, крепче обхватил мои бедра, одновременно слегка надавливая на мою киску своей эрекцией.
Член.
Трусы.
Шорты.
— Еще… — Я закрыла глаза.
— Не говори так, — сказал он напряженным голосом и с морщинками напряжения на лбу.
Толчок.
Толчок.
Толчок.
Он подталкивал меня, словно тоже знал, что точка невозврата находится в миле позади нас в туманном зеркале заднего вида.
Мои руки скользили по его спине. Его руки обхватили мою попку.
Толчок.
Нажим.
Нажим.
Я раздвинула ноги шире, позволяя ему еще немного войти в меня.
Толчок.
Толчок.
Толчок.
Каждое движение чуть сильнее.
Каждый вздох чуть более рваный, как и его следующие слова.
— Я. — Толчок.
— Хочу. — Толчок.
— Быть внутри тебя. — Толчок. Толчок. Нажим.
— Так чертовски сильно.
Я тоже хотела. И хотя знала, что все будет по-другому, что в первый раз будет больно, я все равно хотела этого. Я хотела этого с Фишером. Но вместо этого мы с ним совокуплялись так, как, наверное, никогда не совокуплялись два человека. Я готова была поклясться, что к этому моменту его член, трусы и шорты уже наполовину вошли в меня, одежда в роли презерватива, и были мокрыми от меня… и, может быть, немного от него тоже.
— Фишер! — прорычала я, когда он, пригнув голову, укусил меня за сосок и дернул его, словно пытаясь оторвать.
Толчок.
Напор.
Толчок.
— Нет. — Он отпустил мой сосок и схватил меня за руку, когда я потянулась между нами, скользя рукой по его шортам и трусам. — Не лучшая идея.
Я поцеловала его в шею.
— Я обещаю, что не буду просить большего. Я просто хочу почувствовать тебя.
Он то ли застонал, то ли зарычал, явно борясь с желанием остановить меня или поверить, что я не перейду следующую черту.
Отпустив меня, он положил руку на кровать позади себя, опустив подбородок, наблюдая, как я стягиваю вниз по его ногам трусы и шорты.
— Сделай так, чтобы мне было приятно, — прошептал он, а на его губах заиграла ухмылка.
Я заскребла зубами по нижней губе, набираясь уверенности, которую только могла найти. Моя рука обхватила верхнюю половину его члена, а киской потерлась о нижнюю. Это было гораздо лучше, чем царапающаяся ткань.
В тот день Фишер Мэнн научил меня, как сделать так, чтобы было приятно и мне, и ему одновременно, и при этом сохранить восемьдесят процентов девственности.
Я знала, что это неправильно. Просто меня стала меньше волновать эта неправильность.
Пока Фишер принимал душ, я сбегала вниз за компьютером. Мне нужно было провести несколько важных поисков.
Является ли оральный секс таким же моральным проступком, как и половой акт?
Что говорит Библия о мастурбации?
Может ли женщина забеременеть, если мужчина эякулирует между ее ног без проникновения?
Последний поиск привел меня в неистовство.
Я быстро пописала.
Помолилась.
Прыгнула в душ и положила ручную лейку между ног,
