Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
у подопечных признаки психических расстройств – занятие бесплодное. Кроме того, у них нет необходимых навыков и опыта, чтобы отличать случайного психотика, который разговаривает с голосами и грозится зарезать оборотня-пришельца из соседней камеры, от десятка других заключенных, которые разговаривают друг с дружкой и грозятся зарезать стукача из соседней камеры.
Недостаток суррогатных глаз в тюремных коридорах было для меня большой помехой и в тех случаях, когда приходилось отличать настоящие симптомы психических болезней от попыток множества мошенников добыть себе лекарства. Кроме того, отсутствие внимательных медсестер приводило к тому, с чем чуть не столкнулась Ясмин – к тому, что некоторые больные не заявляют о себе достаточно громко. Тихие психотики нередко варились в собственном соку, тонули в собственном безумии, проходя под радаром тюремной психиатрической службы.
Один подобный случай, с которым я столкнулся, когда проработал на полставки в тюрьме несколько месяцев – летом 2017 года, – случай одной скандалистки-бразильянки средних лет по имени Адриана де Сильва.
Глава шестнадцатая. Тлеющий психоз
Мисс Адриану де Сильву обвиняли в том, что она преследовала, а потом атаковала мужчину, работавшего в местном магазине одежды. По-видимому, она посылала ему больше 30 сообщений в день, причем ее бросало от объяснений в любви к угрозам его обезглавить и обратно к предложениям руки и сердца. Вот они, смешанные чувства! Однажды вечером она пришла следом за ним в бар, переодевшись до неузнаваемости (на ней был парик и темные очки), и несколько часов просидела в углу, наблюдая, как ее избранник пьет с друзьями. Когда он заговорил с девушкой за соседним столиком, Адриана швырнула в них барным табуретом, обвинила мужчину в измене и бросилась царапать ему лицо. Он сумел оттолкнуть ее, а случившиеся поблизости завсегдатаи скрутили ее и держали, пока не прибыла полиция. Судя по всему, для пострадавшего все это было полной неожиданностью. Кроме того, дело было в шикарном баре в Сохо – из тех, где цедят крафтовый эль, предлагают чипсы из киноа, а коктейли зачем-то подают в баночках из-под варенья, – и, безусловно, не привыкли к пьяным дракам.
Адриана решила сама защищать себя в суде. Такой сценарий всегда говорит о том, что передо мной одно из двух: либо обвиняемый гениальный юрист, либо он бредит. Первого я пока не видел. Адриана отказывалась практически от всех контактов, что напоминало мне Ясмин и Джордана, когда они были за решеткой. Она отказалась общаться с адвокатом, которого назначил суд, и практически ни слова не говорила тюремной охране. Когда я об этом услышал, мое шестое чувство так и засвербило. Медицинских данных Адрианы в системе практически не нашлось. Было даже неясно, когда она прибыла в Великобританию. По-видимому, у нее не было никакой криминальной истории и никаких контактов со службой охраны психического здоровья. Я дважды предлагал Адриане прийти ко мне на прием, но – что, впрочем, предсказуемо – оба раза она не явилась. Тогда у меня не осталось выбора – пришлось искать ее прямо в тюрьме. Адриана была женщина высокая, пышная, загорелая. Неопрятные черные волосы обрамляли настороженное лицо с приметным шрамом через всю щеку. Она была необычайно хитра и увертлива. Когда я подошел к ее камере и остановился на площадке перед дверью, Адриана даже отрицала, что это она, так что мне пришлось обратиться к ближайшей надзирательнице, чтобы удостовериться, что это действительно она. Когда я вернулся, Адриана стала рассказывать о себе в третьем лице.
– Она уже сказала вам, что не собирается ни о чем с вами беседовать! – рявкнула она через плечо. – Оставьте ее в покое!
Я дал ей время подумать и через час вернулся под дверь ее камеры.
Я научился адаптировать стиль психиатрического обследования к пациенту, сидящему передо мной. Если он открыт и готов идти мне навстречу, я провожу структурированное обследование по порядку. Расспрашивая пациента о симптомах, я все это время анализирую его манеру держаться, ищу подсказки. Внешний вид больного сигнализирует о диагнозе, словно телеграф. Например, если у человека острый маниакальный эпизод, как у Джозефа Джефферсона (который похитил беззащитный манекен), он наряжается в одежду кричащих цветов или делает странную прическу (вроде его ирокеза наоборот), а говорит быстро и энергично. Если у человека тревожное расстройство, он, скорее всего, будет нервничать, запинаться, не сможет сосредоточиться на беседе, у него, вероятно, повысятся частота дыхания и пульс. При остром психозе человек будет подозрительным, параноидным, и это проявится не только в оборонительной манере отвечать на вопросы, но и в пристальном изучении обстановки и, возможно, даже в попытках шепотом отвечать голосам, которые он слышит.
Во время разговора я прежде всего спрашиваю о нескольких аспектах личной истории пациентов, от потенциальных генетических психических болезней в семье до особенностей воспитания и взросления, академической успеваемости и отношений – и романтических, и платонических, и в прошлом, и в настоящем. Изучаю обстоятельства их социальной жизни. Особенно меня интересуют подробности истории их психических заболеваний – были ли у них диагнозы, получали ли они медикаментозное лечение, оказывались ли на принудительном лечении, пытались ли покончить с собой. Кроме того, я спрашиваю о столкновениях с законом в прошлом и о зависимости от наркотических веществ. Каждая из этих областей способна выдать мне крупицы сведений, которые помогут поставить диагноз, выяснить этиологию (причины и факторы возникновения расстройства) и, что главное в судебной психиатрии, оценить риск насилия у каждого пациента.
Когда у меня появляются пациенты вроде Адрианы, все вышеперечисленное идет насмарку. Иногда я чувствую, что пациент не собирается со мной сотрудничать из-за галлюцинаций, бреда, спутанности сознания, возбуждения, паранойи или просто потому, что им не нравится, как я выгляжу. Я понимаю, что окно взаимодействий у меня совсем мало, поэтому адаптирую свой подход с целью выведать как можно больше как можно деликатнее и как можно быстрее. Фокус в том, чтобы притвориться безобидным и вести себя непринужденно – совсем-совсем непохоже на скорпиона, грозно поднявшего клешни и хвост. Я убираю ноутбук, не слишком часто смотрю в глаза и вставляю завуалированные малозначимые вопросы в светскую беседу.
Мое поверхностное зондирование в общении с Адрианой со второго подхода помогло всего на несколько минут. Она отказалась входить со мной в кабинет, но я все же убедил ее сесть рядом со мной на диванчик в углу тюремного крыла. Это было неидеально, поскольку мимо могли проходить другие заключенные, впрочем, утро было относительно тихое – большинство ушли на работу или занятия. Нам помешали только один раз – какая-то из заключенных сказала, что ей нравится моя жилетка. Я не знал, как ответить, и только глупо
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
