— Не-а, — ответила Магда.
На следующий день, сидя в зале первого класса аэропорта Кеннеди, Саймон Пайперсток названивал своим друзьям. В этом списке оказалась и одна девушка, с которой пару лет назад у него был роман.
— Я еду в Сиэтл, — сообщил ей Саймон. — Мне плохо.
— Правда? — без малейшего сожаления переспросила она.
— Почему-то все считают, что я ужасно себя веду. Говорят, что мне должно быть стыдно.
— Немножко.
— Понятно.
— С Мери у меня ничего не вышло, ну я и привел как-то в гости одну знакомую. Хорошая девочка. Мы с ней просто друзья. Так ты бы слышала, как все на меня взъелись!..
— У тебя ни с кем ничего не выходит, Саймон.
— А потом я случайно встретил в театре одну знакомую, с которой меня пытались свести пару лет тому назад. Она меня тогда не особенно впечатлила, и мы стали просто друзьями. Так она ко мне подошла и сказала: «Знаешь, я бы в жизни с тобой не стала связываться. И подругам не посоветовала бы. Ты уже стольким жизнь искалечил!»
— А что мне остается делать? Я и сам страдаю — ну не повстречалась мне еще та, с которой я захотел бы прожить всю жизнь. Вот и тусуюсь со всеми подряд. Подумаешь! Все так делают. — Последовала пауза. — Меня тут вчера прихватило…
— Бедный, — ответила его знакомая без тени сожаления. — И что, пожалел, что некому за тобой поухаживать?
— Да нет, — ответил Саймон. — Быстро отпустило… А, ладно! Если честно, то пожалел. Как думаешь, это серьезно? Может, встретимся? Поговорим? Глядишь, мне полегче станет.
— У меня сейчас роман с одним человеком, — ответила знакомая. — Мы с ним, наверное, поженимся. Вряд ли ему понравится, если он узнает, что я с тобой встречалась.
— А… — ответил Саймон. — Ну ладно…
22
Боун и белая норка: рождественская сказка Кэрри
Рождество в Нью-Йорке. Праздники. Звезда на Пятьдесят седьмой. Елка.
Как правило, что-нибудь да обязательно идет наперекосяк. Но иногда происходит чудо, и все складывается ровно так, как нужно.
Оказавшись в Центре Рокфеллера, Кэрри погрузилась в призрачное рождественское прошлое. Интересно, думала она, надевая коньки, сколько же лет прошло? Руки ее чуть дрожали, одолевая упрямую шнуровку. Давно забытый, почти детский трепет… Каким-то окажется лед?..
Если бы не Саманта Джоунс, вряд ли она ударилась бы в эти воспоминания. В последнее время Сэм то и дело жаловалась на то, как ей не хватает близкого человека и как из года в год ей приходится встречать Рождество в одиночестве.
— До чего же тебе повезло, — говорила она Кэрри, и обе знали, что это действительно так. — Интересно, выпадет ли мне когда-нибудь такое? — продолжала она, и обе знали, что она имеет в виду. — Прохожу мимо елки — и чуть не плачу, — говорит Сэм.
И пока она ходит мимо елок, Кэрри катается на коньках. И вспоминает.
Скиппер Джонсон отмечал второе Рождество в Нью-Йорке, и его друзья от него уже на стенку лезли. Однажды он умудрился посетить три тусовки подряд.
На первой присутствовал некий Джеймс, гример, оказавшийся впоследствии и на второй, и на третьей, и Скиппер с ним разговорился. Его тогда так и перло на разговоры.
К нему подошел Реми, стилист, и сказал:
— Слушай, да сдался тебе этот Джеймс! Он же тебе в подметки не годится.
— В смысле? — не понял Скиппер.
— Да я ведь вас повсюду вместе вижу. Просто хотел предупредить — дерьмо человек. Подонок. Не связывался бы ты с ним.
— Но я же не голубой! — возразил Скиппер.
— Ну конечно, конечно, радость моя.
На следующее утро Скиппер позвонил Стенфорду Блэтчу, сценаристу.
— Слушай, меня принимают за голубого. Это может повредить моей репутации! — пожаловался он.
— Я тебя умоляю! — фыркнул Стенфорд. — Репутация — дело наживное. Как кошачий туалет — можно менять хоть каждый день. И даже нужно… Слушай, знаешь, у меня сейчас своих проблем по горло.
Скиппер позвонил Риверу Уайлду, известному романисту.
— Я хочу тебя ви-и-деть, — заныл он.
— Ничего не выйдет, — ответил Ривер.
— Почему?
— Потому что у меня дела.
— Какие дела?
— Я с Марком. Со своим новым бойфрендом.
— Не понял, — возмутился Скиппер. — Я думал, мы с тобой друзья.
— Он делает для меня то, чего ты не можешь.
Пауза.
— Зато я делаю для тебя то, чего не может он, — ответил Скиппер.
— Типа? Опять пауза.
— Ну, это не значит, что тебе обязательно проводить с ним каждую свободную минуту.
— Скиппер, ты, по-моему, совсем не въезжаешь, — ответил Ривер. — Он здесь живет. Здесь его вещи. Его трусы. Его диски. Его шерсть.
— Шерсть?
— У него кот.
— А-а… — протянул Скиппер и изумился: — Ты что, и кота его к себе пустил?!
Скиппер звонит Кэрри.
— Я этого не вынесу. Рождество на носу, у всех любовь, один я как неприкаянный. Ты что сегодня делаешь?
— Мы с Мужчиной Моей Мечты ужинаем дома, — ответила Кэрри. — Я сегодня готовлю.
— Я хочу дом, — заныл Скиппер. — Собственный дом. Где угодно, хоть в Коннектикуте. Хочу родное гнездо.
— Скиппер, — попыталась урезонить его Кэрри, — тебе двадцать пять.
— Хорошо было в прошлом году, никаких тебе романов, все сами по себе, — продолжал ныть Скиппер. — Мне тут вчера такой сон приснился про Гай Гарден, — вспомнил он. Гай Гарден была светской львицей лет сорока пяти, славившейся своей неприступностью. — Какая же она красивая! Мне снилось, что мы с ней держимся за руки и безумно друг в друга влюблены. А потом я проснулся, понял, что это только сон, и впал в депрессию. Такое было волшебное чувство. Как думаешь, в жизни такое бывает?
В прошлом году Скиппер, Кэрри и Ривер Уайлд праздновали Рождество в загородном особняке Белл. Скиппер отправился туда на своем «мерседесе». Ривер восседал на заднем сиденье, как какой-нибудь Папа Римский, и совсем достал бедного Скиппера, заставив его сменить с десяток радиостанций, прежде чем тому удалось найти более или менее подходящую музыку. После ужина они поехали к Риверу, и, пока Кэрри трепалась с Ривером, Скиппер ныл, что плохо припарковал машину. Потом Скиппер подошел к окну и, естественно, обнаружил, что его машину увозит эвакуатор. Он начал причитать, а Кэрри с Ривером велели ему заткнуться и сделать себе дорожку, или забить косяк — или, по крайней мере, выпить. Они просто покатывались со смеху.
