то дело пахнет жареным.
– Но ведь уже ничего не поделаешь. Мы стали свидетелями не по своей воле.
Похоже, что доклад странного мужчины закончился. Он достал из-за пазухи какую-то вещицу (размер которой, возможно, можно было определить лишь под микроскопом, не то, что с крыши) и передал её незнакомке в чёрном.
– На сегодня свободен, – твёрдо сказала та.
Он зашёл за дерево и взмахнул рукой. Около старой яблони появилось уже знакомое белое свечение.
– Он открыл брешь? – Взвизгнула Саманта так громко, что из-за её крика женщина огляделась по сторонам. Я прикрыл её рот рукой. – Фсё-фсё, ифвини.
– Мы чуть не попались.
Но больше меня волновало другое. Брешь, открытая странным мужчиной разрасталась с каждой секундой всё больше и больше, а свечение стало слабо-голубым. Когда же она достигла нужного размера, этот странный тип тоже вдруг озарился голубоватым оттенком, а после вовсе растворился, вместе со своей брешью.
Женщина, прежде беспечно наблюдающая сие картину, спокойно зашагала в сторону дома, словно ничего не произошло. Мы решили подождать ещё пару минут и не высовываться из "засады" на случай, если вдруг она вернётся. Но ни через минуту, ни через десять, её не было.
– А теперь самое время делать ноги, Хью.
– Я тоже так считаю.
Утром всё было, как нельзя, обыкновенным. Вкусная выпечка, сонные лица за столом и типичные разговоры о бытовых проблемах. После завтрака отец отправился на работу, оставляя нас в компании одной лишь Мэри. Джесс ещё не знала о том, что мне довелось увидеть ночью, и я не особенно спешил посвящать её в курс дела. Всё потому что сейчас было необходимо выяснить кое-что.
Добровольно я вызвался помочь Мэри прибраться на кухне, разрешая Джесс отдохнуть от этой заботы.
– Мэри, – начал я. – Скажи, ты ничего подозрительного сегодня ночью не слышала?
– Нет, – пожала та плечами. – А должна была?
– Не знаю, – разговор заходил в тупик, но я постарался не отступать. – И совершенно ничего не видела?
– Хью, мой мальчик, – засмеялась она. – Ночью я могла видеть только сон, да и того не было. Что-то случилось? Ты можешь рассказать мне обо всём.
– Ах, точно. Наверное, это был сон.
– Тебе точно нечего сказать? Знаешь, если ты выговоришься, то тебе станет легче.
– Ничего такого там не было, – соврал я. – Просто обыкновенный кошмар. Похоже, что мой мозг до сих пор помнит ту глупую байку про монстра на чердаке. Забавно, правда?
– Забавно. Ты ведь не просто так вызвался помочь мне сегодня, – она подозрительно сощурила глаза. – Колись, что ты хотел у меня допытать.
– Ничего я не хотел. Просто решил разочек сменить Джесс. Она очень сильно уставала, пока не было вас с отцом.
Мэри подошла ко мне со спины и крепко обняла одной рукой, а другую запустила мне в волосы и принялась теребить их в разные стороны.
– Я же знаю, что ты соскучился по мне, не нужно этого скрывать.
Ага, соскучился, как же. Мне хотелось сказать, что я бы век её не видел, но мой желудок вовремя напомнил, что он вообще-то любит эту женщину.
– Если я скажу, что соскучился, ты отпустишь меня?
– Возможно.
– Да, я соскучился, – она отпустила меня, а я резко продолжил. – По твоей выпечке.
– И всё?
– А это уже военная тайна.
Счёт времени пошёл на секунды. Сейчас необходимо было быстро слинять с кухни, иначе начнётся спор. А споров с женщинами мне и без этого в жизни хватает.
И всё-таки, мне с трудом верилось, что она так чиста и невинна, какой старается быть. В глубине души, я был убеждён в том, что Мэри что-то скрывает. Для достоверности, мне пришлось потратить пару часов на слежку за ней. Около трёх дня она отправилась в город за продуктами, и я наконец-то смог проникнуть в её с отцом комнату. На всякий случай, было принято решение запереть дверь изнутри. Меня интересовало всё: от её одежды до фотографий, хранящихся в старых альбомах. На туалетном столике я обнаружил пару листов, похожих на те, что в нашей книге, но я списал это на банальную паранойю, поскольку с обратной стороны был нанесён красивый узор. Простые салфетки для декупажа.
Поиски практически не дали мне никаких результатов, но я не собирался сдаваться. Под кроватью я нашёл коробку, внутри которой были спрятаны духи и открытки с поздравлениями. Мысленно, я сравнил почерк на них с почерком, который был в книге.
– Ты сходишь с ума, Хью, – сказал я сам себе и задвинул коробку на место. – Так, теперь одежда.
Гардероб Мэри, в основном, состоял из пёстрых нарядов. Но мелькали и пастельные тона. Открыв очередную дверцу, я не ожидал увидеть ничего интересного, но не тут-то было. Вот она! Зацепка. Прямо поверх вешалок небрежно болталась чёрная накидка. Она была помятой и выглядела так, словно её сбросили второпях. Как бы было хорошо, если бы я детально помнил то, во что была одета та женщина, но из-за кромешной темноты, было трудно разобрать хоть что-то.
Недолго думая, я схватил эту накидку и пулей понёсся в свою комнату. В ушах стоял шум. Из-за волнения кровь прилила к моей голове и виски начали усиленно пульсировать. Я закрыл свою скрипящую дверь на замок, а окно задвинул тяжёлыми шторами. Под светом настольной лампы было хорошо видно каждую ниточку, создающую полотно накидки.
Я внимательно изучил каждый миллиметр вещи, а затем схватился за голову.
– Хью, ты чёртов безумец.
Что я вообще надеялся найти? Знак, волос или бирку с рекомендациями по стирке? Пора выкинуть из головы эту бредовую идею, она действительно чиста. Я открыл настежь окно и высунулся в него. Вдохнув полной грудью, я закричал:
– Я – идиот!
В окне напротив показался Джеймс. Он крикнул:
– Наконец-то ты это понял!
– Да я не с тобой разговариваю, – я задвинул шторы, а потом до меня дошло. – Эй! Сам идиот!
Джеймс похоже умирал со смеху в своей комнате, а мне было до комичности смешно с самого себя. Это надо же! Принять Мэри за вражеского шпиона. Бред какой-то. Она ведь и мухи обидеть не может.
И всё-таки, ничего не бывает просто так. Если во мне зародились нотки страха, значит, это вестник больших проблем. Следует ещё раз проверить пророчество на наличие скрытого смысла в строках или хоть какого-нибудь предостережения.
В целом всё выглядит достаточно позитивно и загадочно одновременно. Сказано, про какой-то кристалл, забытое время, спасителей и проклятый год. Если мне понятны некоторые вещи, то проклятый год и кристалл вызывают у меня огромные сомнения. Как всегда я
