– Спасибо, что отдали это мне, – сказал он, – а не отнесли сразу констеблю. – Он пронзил ее взглядом. – Разве вам не захотелось так поступить, чтобы спасти Джека?
Джемайма не отвела глаз, но с ответом помедлила. Роб тоже молчал, ожидая, что она скажет. В комнате царила тишина, только в камине потрескивали дрова. Джемайма улыбнулась.
– Признаюсь, что я с радостью рассеяла бы сомнения относительно Джека. Ему может надоесть прятаться, если дело затянется.
– Уже не долго ждать, – сказал Роб.
– Понимаю. У меня очень трудное положение, но… – Джемайма пожала плечами, – вы – мой муж, и в первую очередь я должна быть предана вам.
Роб протянул руку и обнял ее.
– Простите меня, – сказал он.
– За что? – Джемайма приподняла голову и посмотрела на него.
– За мои слова прошлой ночью. Я приревновал. Чертовски сильно приревновал.
– Роб потер подбородок.
– Я позавидовал тому, как вы с ним близки, – сказал Роб, искоса глядя в ее сторону. – Я с самого начала приревновал вас к нему, с того раза, когда он сопровождал вас в церковь. Я знал, что не нравлюсь ему. – Роб убрал волосы с ее лба. – Боюсь, что приревновал не только к Джеку. Когда Ферди начал осыпать вас любезностями, я едва его не поколотил.
– Роб! – воскликнула потрясенная Джемайма. Роб чмокнул ее в губы. Они молча сидели рядом, но наконец Джемайма мечтательно вымолвила: – Как приятно так сидеть, правда? Вы могли бы читать газету, а я – шить.
Ни дать ни взять пожилая супружеская пара. Или мы могли бы заняться еще чем-нибудь… – Роб хмыкнул, а Джемайма продолжала: – Вы говорили, что мы сможем восстановить равновесие после прошлой ночи… – Роб застыл. – Я подумала, вы могли бы показать мне, как это сделать. – Джемайма слегка покраснела, подняла на Роба глаза и вежливо добавила: – Если, конечно, вы не против.
Уголки рта Роба изогнулись в улыбке.
– Я восхищен вашим стремлением к честной игре, – сказал он.
Глава восемнадцатая
Джек Джуэлл задержался на широких ступенях, ведущих на террасу Суон-Парка.
Двери в бальную залу были раскрыты, серебристые портьеры покачивались от ветерка, и он видел, что происходит внутри. В подсвечниках сверкало множество серебряных свечей, сказочные серебряные цветы украшали залу. Джек стоял в тени, опершись на каменные перила, и смотрел, как мисс Экстон празднует свое совершеннолетие.
Он не собирался приходить сюда, так как знал, что вся эта затея нелепа.
Ему нужно уйти и никогда больше ее не видеть. У них нет будущего. Но он все-таки здесь, прячется в темноте, стараясь хотя бы мельком увидеть свою любовь.
Портьеры раздвинулись, и из бальной залы появилась фигурка – видение в серебряном газовом одеянии. Летти подошла к каменным перилам, облокотилась и положила подбородок на руку. Она выглядела печальной. А ведь это день ее рождения!
Джек стоял неподвижно. Было видно, как кружатся в зале пары, танцуя кадриль. Танец закончился, и раздались аплодисменты. Джек уловил обрывки разговоров, звуки музыки и звяканье посуды – это слуги накрывали буфетные столики.
А Летти замерла на террасе подобно поникшему цветку. Оркестранты заиграли полонез, и Джек приблизился к ней.
– Не желаете ли потанцевать, мисс Экстон?
Летти протянула ему руку. В лунном свете ее глаза казались яркими голубовато-серебристыми звездочками. Она широко улыбнулась.
– Вы пришли на мой бал! Джек поклонился.
– Вы же меня пригласили.
– Вас все еще ищут?
– Нет. Разве вы ничего не слышали? Я-то думал, что об этом говорят по всему графству. Мистер Боумарис, приходской священник, сказал констеблю, что видел Нейлора в ночь, когда произошло несчастье. Судя по всему, Нейлор был мертвецки пьян и разбил голову о церковную ограду. Так сказал священник. Нейлор, шатаясь, исчез в потемках, и священник не успел ему помочь.
– Почему же он раньше об этом не заявил? – возмутилась Летти.
Джек улыбнулся. Ну и защитница у него!
– Боумарис уезжал на несколько дней и лишь сегодня вернулся.
– Что ж, в таком случае я его прощаю, – сказала она. – А Джемайма знает?
– Пока нет. Я только что вернулся из Берфорда. Летти наморщила лоб.
– А ограбление на большой дороге? Как с этим, Джек?
Джек усмехнулся.
– Никто точно не описал грабителя. Меня могли выдать только вы, Джемайма или ваша бабушка.
– Мы с Джемаймой, разумеется, вас не выдадим, – с жаром произнесла Летти.
– Что касается бабушки, то я не могу быть уверена…
– Я ей не нравлюсь, и понятно почему, – резко ответил Джек.
– Джек, бабушка совсем не такая, как вы думаете. Конечно, она заботится обо мне, но она выше предрассудков.
Посмотрите, как она привязалась к Джемайме! Она ее полюбила, потому что ее любит Роб…
Счастье и отчаяние охватили Джека.
– Это – другое дело, – сказал он, и они оба понимали, что он говорит правду.
Раздались звуки музыки, и они начали танцевать. Джек никогда не танцевал полонез и понятия не имел, как это делается, но Летти, стараясь не расхохотаться, давала ему подробные указания: – Крутитесь налево… А теперь направо… Дайте мне вашу правую руку…
Наконец Летти не выдержала и почти упала на Джека, прижав ладонь к груди, чтобы громко не смеяться.
– Ой, Джек, вы безнадежны!
– Я пришел, чтобы попрощаться, – сказал Джек. – Думаю, мы больше не увидимся?
– Трудно не видеться, раз ваша сестра замужем за моим кузеном.
– Согласен.
– Я пойду в залу и объявлю, что мы помолвлены, – заявила она.
У Джека подпрыгнуло сердце. Он знал, что она это сделает, его бесстрашная девочка. Ее не остановят ни предписания этикета, ни классовые различия, ни обычный здравый смысл.
– Я умоляю вас не делать этого. – Голос Джека не выдал его муки.
– Вы этого не хотите? – Летти недовольно выгнула брови. – Вы не хотите на мне жениться?
– Я люблю вас, – сказал Джек. – Но жениться на вас не могу.
Он увидел, как глаза Летти наполнились слезами, хотя она улыбалась. Он хотел еще что-то добавить, но она зажала ему рот обтянутыми перчаткой пальцами.
– Тихо. Я не каждый день целую джентльмена. Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам.
Джемайма танцевала с герцогом Мерлином. Герцог был замечательный танцор, и Джемайма получала удовольствие, но в то же время она нервничала, так как побаивалась его. Они беседовали о музыке, и Джемайма обмолвилась о своих планах устроить в Делавале музыкальный салон, а также об уроках музыки в деревенской школе. Мерлин заинтересовался и стал ее расспрашивать. Когда танец закончился, он подвел ее к Берти Першору, который записался в танцевальную карточку Джемаймы на полонез.
